Мы люди - [4]

— Соседи рассказали? — Кобзев вдруг поднял лицо к потолку и от души захохотал.

Хохотал он долго и с чувством.

Галина и Тимур переглянулись.

— Чего вы смеетесь? — настороженно спросил Тимур.

— А пойдемте, покажу! — неожиданно решил Кобзев. — Идите за мной.

Он повел гостей в одну из комнат. Здесь стоял странный запах — запах сена, земли, осеннего леса и курятника. Вдоль одной стены тянулась столешница типа кухонной — видимо, рабочий стол. На ней стоял распахнутый ноутбук, рядом пара бумажных книг и ящик с черными браслетами, похожими на часы. Чуть поодаль почему-то стояли клавиши электронного рояля, только на каждой — и на белых, и на черных — были скотчем приклеены разноцветные бумажки с загадочными пометками. Все это было окружено пучками проводов, над столом по стене висели блоки какой-то электроники, растопырив пальчики антенн и мигая огоньками. Зато всю противоположную стену занимали клетки с животными. Кого здесь только не было! Ныряли в пластиковые лабиринты и крутили колеса белые мыши. В клетке рядом суетились полосатые хомячки. Сбоку, невозмутимые как кони, жевали сено атласные кролики. Сумрачно пялились из-под потолка совы, трещали попугайчики. На самом нижнем ярусе стояло что-то вроде террариума, только ползали в нем здоровенные улитки — то ли были жильцами, то ли едой для кого-то, кто прятался.

— Ого, у вас зоопарк! — изумленно подытожила Галина.

— Так вот, обезьяны, — Гавриил Михайлович указал на самую большую клетку.

А затем открыл дверцу и осторожно достал одного из обитателей — маленького пестрого пушистика, напоминавшего то ли белочку, то ли нахохленного воробья со смешной обезьяньей мордой. Существо категорически не желало покидать клетку — верещало, цеплялось за прутья, но когда его все-таки вытащили, сразу успокоилось, притихло и уселось на ладони, трусливо обхватив лапками большой палец и выглядывая из-за него как из-за ствола дерева.

— Игрунки. Карликовые игрунки, — делая ударение на «у», объяснил Гавриил Михайлович и улыбнулся: — Правда, страшная обезьяна?

— Можно погладить? — умилилась Галина, но Кобзев отвел руку.

— Не надо. Посторонних могут от страха укусить. — Он поднес ладонь к дверце, и карликовая обезьянка с облегчением ускакала внутрь.

— А что у них за ошейнички у всех такие? — спросил Тимур. — Вот даже улитки с какой-то пуговицей на панцире ползают…

— Это и есть моя работа. Бьем током. Обучаем. — Он заметил настороженный взгляд Галины и пояснил: — Не волнуйтесь за зверят, им тут неплохо. В реальной жизни их бьет и больнее, и опаснее.

Он снова распахнул дверцу клетки с игрунками, а сам отошел к столу и простер руку над клавишами электронного рояля:

— Игрункам запрещено выходить из клетки, но они любопытны. Особенно младшая, вот она уже полезла… — Гавриил Михайлович опустил палец на клавишу с пометкой «4». — Не пяльтесь на них так, встаньте рядом со мной и поглядывайте. Видите, ей очень хочется вылезти…

Одна из игрунок, с цифрой «4» на ошейнике, действительно подобралась к открытой дверце и теперь тревожно ее обнюхивала. Остальные забились вглубь и повизгивали, словно отговаривая.

— Но нам очень, очень любопытно… — комментировал Гавриил Михайлович.

Осмелев, игрунка осторожно высунула наружу одну лапку.

И Гавриил Михайлович тут же нажал клавишу.

Рояль не издал ни звука. Вместо этого раздался пронзительный визг: игрунка подпрыгнула, словно ее шарахнуло током — похоже, так и было. Она сорвалась, упала на пол клетки, тут же вскочила и обиженно ускакала вглубь, в один из деревянных домиков, похожих на собачью конуру.

— Больно ей наверно, — сказал Тимур.

— Больно. Зато честно и понятно. Преступление — наказание. Немедленное. Да еще в присутствии демиурга — у них хорошее зрение, она видела, что клавишу нажал я. Из клетки сбегать нельзя — этому я их учу в ручном режиме. Не скоро она теперь осмелится попробовать снова… — Он подошел и запер клетку.

— Приятно быть демиургом? — спросила Галина.

— Ничего приятного. Поэтому обычно бью током не я, а электроника. — Кобзев указал на клетку: — Видите, разноцветные домики? В черный заходить нельзя — бьет током сразу. И это мы прекрасно усвоили, потому что сразу. Я называю это паузой возмездия. В черном домике пауза — ноль. А вот если залезть в синий домик, там пауза возмездия — триста секунд, отсчет начинается после того, как вылез. Понимаете?

— Нет, — сказал Тимур.

— Ты можешь влезть в синий домик, осмотреть его, поспать, вылезти обратно и заняться обычными делами — попить воды, почесать спинку, покачаться на кольцах, залезть ещё в красный домик, или белый, и тоже вылезти. Но пройдет время, и через пять минут ты получишь удар током. За что? Ты уже не будешь понимать, за что. Может, за то, что качался на кольцах? Или за то, что забрался в поилку с ногами? Или за то, что наступил на чужую тень? Со временем ты либо отгадаешь верное правило, либо у тебя родится новое суеверие, либо ты просто будешь считать, что тебе не везет в жизни. А правило есть, и оно простое: нельзя залезать в синий дом. Игрунками хватает недели, чтобы понять его при паузе возмездия в пять минут. Причем, те, кто выучил, начинают объяснять тем, кто пока не понял. Игрунки очень умные. У хомяка максимальная пауза возмездия — минута, если больше — причинно-следственную связь они не увидят. У мыши — три минуты. Сычики — двести секунд. Улитка — три секунды. Так мы измеряем глубину причинно-следственного интеллекта.