Мы изобретаем, ждите! - [2]

На самом деле мы не лентяи. Просто заказ десять дробь тридцать какой-то несусветный. Я знаю, что решение есть, я даже видел когда-то давно такие штуки - они летали. Но теперь в мучениях сотворяю лишь далеких их родственников. То были другие: они бесшумно рассекали воздух, парили а небе и опускались плавно на землю. Не могу повторить существующее решение! В двадцать пятом веке! Не зря шеф так сердится.

А вот и он возвращается; успокоился уже. Вид снова бравый.

- Ну как, ребята? - спрашивает.

- Никак, - отвечаем. - Все какая-то ерунда выходит.

- Ничего, - говорит шеф, - не падайте духом. Сейчас мы возьмемся за этот заказ по-настоящему. Тут новый творческий прием нужен. Есть у меня одна задумка.

- Какая? - спрашиваем.

Шеф улыбается прямо как от нетающего леденца. Становится возле компа, словно певец у рояля, торжественную позу принимает: грудь вперед, рука за спину, вторая на животе. Судя по всему, сейчас задумку внедрять будем.

- Не замечали ли вы, ребята, - начинает он, - что природа вокруг нас красива?

Мы все в окно на лужайку смотрим.

- Да, - говорим, - природа красива.

- Это потому, - продолжает шеф, - что она совершенна.

Мы соглашаемся.

- А не замечали ли вы, ребята, что и технически совершенные вещи красивы?

- Замечали, - говорим.

- Они эстетичны, - уточняет Аркаша.

- Вот именно, - говорит шеф. - Эстетичны звездолеты, эстетичны автомобили, даже авторучки и дыроколы эстетичны.

- Ну-у-у, - тянет Аркаша.

- Не все, конечно, - поправляется шеф.

Мы соглашаемся.

- Так вот, - продолжает он, - при создании чего бы то ни было технического сначала обычно находят правильное техническое решение, а потом, - шеф выдерживает многозначительную паузу и обводит всех взглядом, - только потом заботятся об эстетическом совершенстве объекта. Сначала делают начинку, - он стучит по серебристому полированному боку компа, - а потом формируют оболочку.

Мы слушаем.

- Вот я и думаю, - говорит шеф, - почему бы не сделать все наоборот? Почему бы не создавать технику, отталкиваясь от эстетических критериев? Скажем, от рациональности формы, от целостности композиционного замысла, от общего эстетического впечатления, а? Не приведет ли этот путь к отысканию технически удачного решения? Ведь что красиво, то совершенно!

У шефа особенный ум, он выдающийся теоретик. Ему в Бюро Услуг, пожалуй, тесновато.

- Назовем этот метод "шиворот-навыворот", - заканчивает шеф.

- Прекрасно, - говорит Аркаша. - Только я, например, не отдаю себе отчета в том, какие у меня эстетические соображения.

- Эстетические соображения есть у каждого, - утверждает шеф. - Другое дело, что не так-то просто собрать их воедино и высказать, а тем более изобразить.

- Как же мы будем работать? - волнуется Вавила.

- Все очень просто, - успокаивает шеф и подробненько объясняет: - Берем обычным психомыслеизвлекун, надеваем на голову и подключаем к компу. Психомыслеизвлекун собирает эстетические соображения, - шеф крутит пальцем над макушкой, - которые есть у нас а мозгу, и направляет соображения прямо в комп. Комп дополняет соображения научно-технической информацией об объекте и с соответствующими поправками передает все авточертежнику. Ну а тот изображает оптимальный результат синтеза эстетического и технического. Только при этом главное - стремиться сделать объект очень красивым. Понятно?

- Понятно! - кричим.

Шеф на нас с любовью смотрит.

- Живо на тридцатый этаж за прибором! - командует он.

Вавила с Аркашей убегают.

- А ты, - говорит он мне, - иди сюда.

- Шеф, - спрашиваю, - почему первым испытателем всегда бываю я?

- Ты изобретатель или нет? - спрашивает он.

Я пытаюсь сбежать, но шеф меня ловит и сажает перед компом. Пока мы с ним спорим, Вавила с Аркашей вносят Психомыслеизвлекун. Он, кажется, стоцикловый, последней модели.

- Шеф, я за себя не ручаюсь, - предупреждаю.

- Не бойся, - говорит шеф, и они быстренько надевают мне на голову Психомыслеизвлекун.

- Начали! - командует Шеф.

О, не легко быть изобретателем! Особенно в двадцать пятом веке. А заказ этот, десять дробь тридцать, нам запомнится.

Включили Психомыслеизвлекун, у меня сразу затылок зачесался - это он, значит, начал мои идеи выуживать. Ну, я соображаю, стараюсь, как могу. Авточертежник чиркает туда-сюда, как бешеный; все столпились вокруг и ждут результата.

- Хорошо получается? - спрашиваю; мне-то смотреть нельзя, чтобы с мыслей не сбиваться.

- Хорошо, - говорят, - давай дальше.

Стараюсь изо всех сил еще минут десять, изобретаю со всей ответственностью. Потом внезапно понимаю, что объект уже создан, и прекращаю мыслить. Поднимаюсь и смотрю, что там вышло. Гляжу - ба! - да ведь это здорово!

- Кто это? - шеф на ватман смотрит с интересом. Вавила с Аркашей веселятся.

- Шеф, - говорю, - за эстетический образец я взял мадонну древнего мастера. Фамилию не помню.

- У тебя что, других эстетических идеалов нет?

- Хотел покрасивее.

- Так, так, - смотрит шеф. - Какая-то угловатая у тебя вышла мадонна. И руки у нее как захваты у робота-канавокопателя, и голова с резьбой. А за спиной что висит? Дельтаплан или что?

Я плечами пожимаю.