Мы из подводного космоса - [48]
Они не видели, что молодой офицер-подводник Алексей Игольников остановился, пораженный этой печальной картиной, и искоса поглядывал на них. Он только что проводил на теплоход моряков-подводников, которые направлялись на Кавказ в санаторий Черноморского флота. Моряки завершили накануне длительный поход под водой. Подводная лодка не всплывала тридцать три дня, по тем временам это был рекорд. Но достался он дорогой ценой, каждый моряк потерял в весе от восьми до тринадцати килограммов, троих человек вынесли из лодки на носилках. И вот теперь первая половина экипажа во главе с доктором капитаном Филиным убывала на лечение и отдых. Алексей выполнил поручение командира, доставил экипаж на теплоход, пожал на прощание руку своему другу Толе Филину и, ожидая отхода судна, оглянулся и… увидел трагедию.
Два человека, мужчина и женщина, не могли оторваться друг от друга. Лицо мужчины выражало неподдельное горе. Он, сильный и здоровый, страдал и плакал. Она, мягкая, хрупкая и нежная, вцепилась в него, как котенок, и никакая сила не могла оторвать ее от него. Офицер видел ее со спины. Красивые женственные ноги, мягкие округлые линии той части женского тела, которая неизбежно привлекает внимание мужчин, переходящие в талию, спина со слегка обнаженным плечом, с которого сползла шлейка сарафана. Все просто, но красиво. Как нас привлекает в женщине слабость! В ней была слабость, нежность, беззащитность. В ней была женщина, которую можно было только любить.
Молодой подводник представил себе, как эта несчастная провела последнюю ночь и последние часы перед расставанием. С каким неистовством они любили друг друга, с какой жадностью они наслаждались, понимая, что это в последний раз. Почему они прощались навсегда? Это их, только им понятная тайна. Так сложилась жизнь, так легли карты, любимая поговорка Саши из Одессы, механика с подводной лодки Алексея. У каждого своя мелодия в этой жизни. У каждого своя роль, свое предназначение. Да и не бывает настоящей любви без страданий, без переживаний! Им было суждено расстаться.
Мощный гудок теплохода прервал печальные мысли моряка. Настали последние минуты прощания. Алексей увидел обнаженные нервы, неподдельное горе, жестокость страдания. Он отвернулся, ему стало стыдно смотреть на эту интимную картину, словно он подглядывал в замочную скважину. Ему самому стало плохо. Время как бы остановилось. Он переживал чужое горе так, как будто оно касалось его…
Вдруг нежно-трогательные звуки начала марша «Прощание Славянки» раздались из береговых репродукторов. Теплоход издал последний стон и заработал винтами.
– неслось по всей гавани. Сердце подводника затрепетало. И слова, и прекрасная музыка Василия Ивановича Агапкина несли мощное эмоциональное воздействие. Как часто нам приходится переживать грусть расставаний! Печаль, тоска, боль в сердце. Но вот мелодия постепенно переходит на мажорный лад, поднимает боевой дух, словно говоря мужчинам, что надо взять себя в руки, собраться:
Когда молодой офицер-подводник обернулся, теплоход уже вышел из порта. Он покачивался на морской волне и увозил чью-то любовь…
На следующее утро волны прибили к берегу труп неизвестного мужчины, он сам бросился в море Он не хотел, он не мог жить. Мужчины тоже очень ранимые!.."
25. Лейтенантские будни
"Тяжела подводная служба каждого лейтенанта. Естественно, это самый младший офицер на флоте. И в отпуск он ездит зимой. И дежурит постоянно: то по казарме, то в патруле, а то и в гарнизонном карауле на гауптвахте. А если он холостяк, то вообще с лодки не выходит. Особенно, когда ночью объявляют штормовое предупреждение «Готовность № 2», всегда на лодке остается лейтенант, и он обеспечивает высокую боеготовность субмарины. Остальные еще могут понежиться около своих жен, а холостяку лейтенанту все равно делать нечего, так пусть принесет хоть какую-то пользу кораблю, где из него делают человека. Все, кому не лень. И действительно, смотришь, через несколько лет это уже не лейтенант, а капитан-лейтенант, который все знает и все умеет. А о лейтенанте как у нас говорят: «Все знает, но ничего не умеет». Знания есть после училища, а службы не знает. Вот и учат его службе. Слабый сломается, а сильный только закалится. И уже будет служить надежно. С таким и в море не опасно ходить. И рвение у него есть. Многие из них потом становятся адмиралами. Эта система на флоте отработана за триста лет существования флота. Спасибо Петру Первому!
Лейтенант Алексей Игольников, заступая дежурить по береговой казарме подводников, всегда боялся одного – погореть за семечки. В Феодосии, в этом южном городе, семечки продавались на каждом углу. Пока экипаж строем возвращается с порта на береговую базу, десять – двадцать матросов обязательно купят жареных семечек, которые так приятно пахнут и как бы сами просятся в рот.
Алексей Игольников тоже обожал семечки. А вот начальник штаба просто свирепел, когда видел на территории бригады шелуху от семечек. Грубые разносы, украшенные ненормативной лексикой, снятия дежурных и аресты с содержанием на гарнизонной гауптвахте – это был обычный набор воспитательных мер, которые использовал крутой начальник штаба бригады.
