Мы из ЧК - [110]
— Ну, а у вас, Аскар Габбасович, что есть?
— Удалось установить, что в консульстве почти месяц жил китаец, которого все звали Ваня. Ушел, а, вернее, исчез он из консульства, если наши данные верны, за день до появления незнакомца у старой крепости.
— Вот как?
— Да, товарищ полковник. Как стало известно, работники милиции по поводу проживания в консульстве постороннего лица обращались с предупреждением к консулу Инь Кен-ху.
— И что же?
— На вопрос, кто этот человек, консул пожал плечами и ответил, что фамилию его не знает, так как пригласил плотника не он, а вице-консул. Такую же «неосведомленность» проявили вице-консул Чжан Цзян и секретарь Гао. Последний даже изумился, зачем ему знать этого человека. Работал он за питание и ночлег, зарплаты никакой не получал, в ведомостях не значился. Ему, мол, дела до него нет.
— Круговая порука, выходит? — побарабанил Даниил Осипович пальцами по столу. Закурил, пустил кольцо дыма, понаблюдал, как оно расплывается в воздухе. — Странно. Три работника консульства месяц общаются с человеком, кормят его, предоставляют ночлег и… не знают его имени. Этим «незнанием» они дают нам лишний повод к подозрению.
— Товарищ полковник, имени и фамилии этого человека, оказывается, не знают и повар с конюхом, — закончил Мустафин.
— Даже так, — Даниил Осипович повертел в руках карандаш, внимательно посмотрел на Мустафина. — Так говорите, плотник Ваня исчез из консульства за день до появления неизвестного сборщика макулатуры у старой крепости?
— Так точно.
— Странное совпадение. Очень странное…
Постепенно в папке Ивана Григорьевича накапливались бумаги: справки, заявления, записи бесед, планы работы. Из всей этой писанины постепенно вырисовывалась какая-то еще неясная картина. Но делать выводы Кузнецов не спешил, продолжал методично проверять заявления, ходить в организации, на предприятия, беседовать с людьми. Он искал человека, который у старой крепости собирал бумагу, неизвестного со станции Алма-Ата первая, корейца, что был в Тастаке.
У Ивана Григорьевича сложилось твердое мнение, что во всех случаях это был человек лет 28—30, одетый в черные пиджак и штаны из дешевой материи, в черную фуражку. Толстогубый, большеухий. Но вот прошло несколько месяцев, а о незнакомце, которого разыскивал Иван Григорьевич, никаких сведений больше не поступало. Никто не знал, как его по-настоящему зовут, где он живет. Мустафин, правда, выяснил, что плотник Ваня тоже носил черные штаны, да и черная фуражка у него вроде есть. Но это не достоверно. Кузнецов понимал, одежда — примета не очень надежная. Пиджак можно снять, брюки и фуражку заменить.
Ничего определенного не дала и разработка версии Мустафина о заезжем агенте. Запросы к пограничникам в свое время были направлены. Однако в интересующий период нераскрытых переходов через государственную границу не было.
«Видимо, мысль о маршрутном агенте придется отложить и пристальнее заняться поиском неизвестного среди местных жителей, — решил Кузнецов. — Нужно проверять каждого из тех, о ком шел разговор у Сухомлинова. И опять же нельзя слепо подозревать каждого только за то, что он иностранный подданный или человек без гражданства…»
Унывать Кузнецов не любил. Да и время, потраченное на поиски, дало свои результаты. Кое-что удалось узнать.
Как-то, возвращаясь с работы, Кузнецов встретил Ван Шен-гуна.
— Здравствуйте, товарищ инспектор, — обрадовался Ван. — Что не заходите?
— Работы много. Как живете, как у вас дела? — поинтересовался Кузнецов.
Ван Шен-гун радостно заулыбался.
— О-о-о, дела шанго! Как говорят русские: «На большой!» Читали, как наши чанкайшистам в Маньчжурии дают?
— Читал, читал! — улыбнулся Кузнецов.
— Маньчжурия почти вся освобождена. Да что Маньчжурия! В центральном Китае гоминдан теряет города и солдат. Кое-кому от этих вестей, наверно, выть по-волчьи хочется.
— На кого так вредно действуют радостные известия?
— А на вице-консула Чжан Цзяна, — довольно засмеялся Ван Шен-гун.
— А-я-яй! Такой уравновешенный человек и так расстроился…
— Если верить тетушке Лю, этот господин даже заговариваться стал. Приехал, говорят, из ташкентского консульства какой-то важный чиновник. Чжан Цзян разговаривал с ним и вдруг заявил: «Бамбук укоренился и расцвел!» А кто из китайцев не знает, что если бамбук расцвел, в этом радости мало — он погибнет!
— Вот как? — искренне удивился Кузнецов. — А может, господин Чжан просто выпил? А с пьяного какой спрос.
— Да нет. Тетушка Лю уверяет, он был трезв.
— Может, стихи обсуждали, — предположил Иван Григорьевич.
— Чего бы ради стихов тащиться чиновнику в Алма-Ату из Ташкента. В Китае такие дела происходят, что не сегодня-завтра самому Чан Кай-ши будет крышка. Какие тут стихи.
— Да, успехи Народно-освободительной армии убедительны, — заметил Кузнецов. — Будем надеяться и дальше дело пойдет так же хорошо.
— Спасибо на добром слове. Я знаю, советские люди горячо сочувствуют делу китайской революции. Когда я воевал против японцев, еще тогда слышал про ваших советников. У нас, правда, отряд был небольшой и мне не довелось сражаться рядом с русскими.
Ван Шен-гун некоторое время молчал, потом снова вернулся к вице-консулу.
Перед вами необычный военный сборник. Это перекличка бойцов незабываемого прошлого от памятных июньских дней 41-го до ярких примеров мужества и героизма защитников сегодняшней границы.Книга эта раскрывает лучшие духовные качества советского народа и повествует о воинском мастерстве представителей различных родов войск: пограничников и чекистов, моряков и пехотинцев, летчиков и артиллеристов, танкистов и связистов…И еще: книга эта о казахстанцах, несмотря на обширную географию происходящих в ней событий.
Темной ночью летом 1944 года фашистский самолет прорвался через линию фронта. Над глухим лесом с борта самолета спрыгнул парашютист — агент фашистской разведки. Ему довольно долго удавалось уходить от неизбежного конца. Но сколько веревочке ни виться… Шпион был пойман в Алма-Ате. О том, как проводилась операция по разоблачению этого матерого лазутчика, о чекистах, которые в своей работе опираются на широкую поддержку народа, повествует один из очерков книги «Незримый фронт». Сборник подготовлен с участием офицеров запаса и в отставке КГБ при Совете Министров Казахской ССР.
Тюрьма в Гуантанамо — самое охраняемое место на Земле. Это лагерь для лиц, обвиняемых властями США в различных тяжких преступлениях, в частности в терроризме, ведении войны на стороне противника. Тюрьма в Гуантанамо отличается от обычной тюрьмы особыми условиями содержания. Все заключенные находятся в одиночных камерах, а самих заключенных — не более 50 человек. Тюрьму охраняют 2000 военных. В прошлом тюрьма в Гуантанамо была настоящей лабораторией пыток; в ней применялись пытки музыкой, холодом, водой и лишением сна.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Брошюра написана известными кинорежиссерами, лауреатами Национальной премии ГДР супругами Торндайк и берлинским публицистом Карлом Раддацом на основе подлинных архивных материалов, по которым был поставлен прошедший с большим успехом во всем мире документальный фильм «Операция «Тевтонский меч».В брошюре, выпущенной издательством Министерства национальной обороны Германской Демократической Республики в 1959 году, разоблачается грязная карьера агента гитлеровской военной разведки, провокатора Ганса Шпейделя, впоследствии генерал-лейтенанта немецко-фашистской армии, ныне являющегося одним из руководителей западногерманского бундесвера и командующим сухопутными силами НАТО в центральной зоне Европы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Книга Стюарта Джеффриса (р. 1962) представляет собой попытку написать панорамную историю Франкфуртской школы.Институт социальных исследований во Франкфурте, основанный между двумя мировыми войнами, во многом определил не только содержание современных социальных и гуманитарных наук, но и облик нынешних западных университетов, социальных движений и политических дискурсов. Такие понятия как «отчуждение», «одномерное общество» и «критическая теория» наряду с фамилиями Беньямина, Адорно и Маркузе уже давно являются достоянием не только истории идей, но и популярной культуры.
Книга представляет собой подробное исследование того, как происходила кража величайшей военной тайны в мире, о ее участниках и мотивах, стоявших за их поступками. Читателю представлен рассказ о жизни некоторых главных действующих лиц атомного шпионажа, основанный на документальных данных, главным образом, на их личных показаниях в суде и на допросах ФБР. Помимо подробного изложения событий, приведших к суду над Розенбергами и другими, в книге содержатся любопытные детали об их детстве и юности, личных качествах, отношениях с близкими и коллегами.
10 мая 1933 года на центральных площадях немецких городов горят тысячи томов: так министерство пропаганды фашистской Германии проводит акцию «против негерманского духа». Но на их совести есть и другие преступления, связанные с книгами. В годы Второй мировой войны нацистские солдаты систематически грабили европейские музеи и библиотеки. Сотни бесценных инкунабул и редких изданий должны были составить величайшую библиотеку современности, которая превзошла бы Александрийскую. Война закончилась, но большинство украденных книг так и не было найдено. Команда героических библиотекарей, подобно знаменитым «Охотникам за сокровищами», вернувшим миру «Мону Лизу» и Гентский алтарь, исследует книжные хранилища Германии, идентифицируя украденные издания и возвращая их семьям первоначальных владельцев. Для тех, кто потерял близких в период холокоста, эти книги часто являются единственным оставшимся достоянием их родных.