Мы истребляем людей (сборник, том 2) - [65]

А зрелый супермен, подумал вдруг Фергюсон, мог бы остановить прогресс Человечества. Супермен никогда не почувствует опасности — этого стимула, всегда управляющего Человечеством. Супермен является сам себе законом. Стал бы он вести себя подобно антропоморфическому богу, оказывая помощь Гомо Сапиенсу, или Человечество покажется ему таким же чуждым и ненужным, как нам дикари?

Низшие виды всегда вне закона...

Но мир принадлежит Человечеству. А не Лоусону. И законом является БСЛД. БСЛД — это крепость. Без опоры БСЛД человек был бы беззащитен. Я больше не в безопасности, подумал Фергюсон. Я теперь всегда буду одинок. Возможно, это просто означает незрелость всей нашей расы. БСЛД заменяет родителей, но это всегда так было. Человечество всегда жаждало Всеобщего Отца — Бога...

Фергюсон сдал взятую напрокат винтовку, но оставил себе пистолет.

С поисками Лоусона не было никаких проблем. Лоусон жил в том же доме. Казалось, он выглядел немного старше и бодро кивнул вошедшему Фергюсону.

— Привет, — сказал он.

Фергюсон достал из кармана пистолет и направил его на Лоусона.

Лоусон выглядел испуганным... или притворялся таковым.

— Не надо, — торопливо сказал он. — Я все объясню. Не стреляйте в меня.

Выражение испуга на его лице было единственным, что остановило лежащий на спусковом крючке палец Фергюсона.

— Вам не нужно бояться меня, — успокоительным тоном сказал Лоусон. — Пожалуйста, уберите пистолет.

— Я все знаю о вас, — сказал Фергюсон. — Вы опасны. Вы можете захватить весь мир, если захотите.

— Сомневаюсь насчет этого, — пробормотал Лоусон, зачарованно глядя на дуло направленного на него пистолета. — Я ведь, знаете ли, не супермен.

— Но и не обычный Гомо Сапиенс, — отрезал Фергюсон.

— А теперь подумайте. Я тоже много знаю о вас. Вряд ли вы можете ждать от меня великой любви после того, что случилось. Обычно инвестиции не отправляются все сразу коту под хвост, если кто-то не манипулирует рынком.

— Значит, вот что случилось с Арчером, — повысил голос Фергюсон. — И думаю, то же самое ждет и меня, чем бы это ни было.

— Арчер? Вы, должно быть, имеете в виду Фиксатора — консультанта Рива. Насколько мне известно, он занят своими обычными делами. — Лоусон осторожно глянул на своего противника. — Но вот сейчас вы являетесь проблемой, — заявил он. — Вы не занимаетесь своими делами, вы лезете в мои. Я хочу, чтобы вы бросили это, Фергюсон. Я знаю, что вы думаете, но, честное слово, я не делаю никому ничего плохого. Возможно, у вас есть причины для умозаключений о том, что вы называете моими сверхспособностями, но в них нет ничего удивительного. Это просто... просто...

— Что просто? — потребовал Фергюсон, поскольку Лоусон замолчал.

— Назовем это... ну, образом мышления. По-другому я не могу объяснить. Я просто не совершаю ошибок. Никогда.

— Вы только что совершили ошибку, когда позволили мне войти в ваш дом с пистолетом в кармане.

— Нет, не сделал, — покачал головой Лоусон.

Наступила длинная пауза.

— Предположим, я немного расскажу вам об этом, — наконец продолжил он. — Частично вы были правы, знаете ли, в том, что говорили обо мне. Я действительно незрелая особь. Будь я обычным человеком, то даже не понял бы, что не достиг зрелости в двадцать один год. Нет ведь нет никаких стандартов для сравнения. Но эта... эта штука у меня в голове помогает мне. Это не предвидение, это просто иной образ мышления. Можете назвать это высокой точностью и знанием тактики такой точности. Возможностью отделять личность от чистого мышления. Я, видите ли, могу отделять логику от эмоций, но это лишь часть моих... способностей. Еще до выхода из яслей я знал, что понадобится еще много лет, прежде чем я действительно стану зрелым человеком.

— Вы не человек. Вас вообще не волнуют люди, — возразил Фергюсон.

— Взгляните на это с такой стороны, — продолжал Лоусон. — Когда-то давно был в ходу детский труд. Детей заставляли работать в шахтах и на фабриках лет с десяти... и даже раньше. Могли ли они достигнуть нормальной зрелости при таких-то условиях? Им нужно было нормальное детство и нормальное обращение. У меня та же проблема с задержкой созревания по сравнению с другими. Я не могу устроиться на работу — на любую работу. Возможно, я справился бы с требованиями, предъявляемыми к работникам, но работа неизбежно деформирует меня. Еще до того, как я разработал свои способы заработка, у меня был защитный инстинкт, указывающий правильное направление моих действий. Точно так же только что вылупившиеся цыплята разбегаются при возникновении опасности. Мне было нужно нормальное детство, нормальное с моей точки зрения.

— Я давно подозревал, кто вы, — рявкнул Фергюсон.

— И кто же я? — тихо спросил Лоусон.

Фергюсон на мгновение оторопел.

— Вы антиобщественный и опасный тип, — сказал он. — Все это есть в вашем деле. Вы уничтожили «Нестор».

— Вы же знаете, что это не так. Вы пытаетесь сделать из меня своего личного дьявола.

— Вы застраховали «Нестора», и «Нестор» столкнулся в космосе с атомной боеголовкой. Что говорит об этом теория вероятности?

— А что она говорит? — огрызнулся Лоусон. — Я могу мыслить и производить расчеты без всякой помехи со стороны эмоций, только и всего. Это не предвидение. Это результат тяжелой работы, исследований в области астрономии и истории, а затем сведение всего воедино. Я рассчитал точное время отлета «Нестора», присовокупил записи космических кораблей, в которых говорилось об излучении в определенных областях над стратосферой. Проверил, какие ядерные ракеты были запущены во время Атомной войны. Не думаю, что у какого-нибудь обычного человека хватило бы терпения или быстроты вычислений, чтобы проделать такую работу, но это просто тяжелая работа плюс возможности разума, который прежде был стреножен эмоциями.