Смотрю, кубинский мальчишка по-русски кричит и смеётся. Удивился я, бросил ему мяч и поплыл вперёд. Степан за мальчишкой погнался, а тот снова мяч мне перебросил. Я плыву и рукой вперёд его подгоняю. И дальше, дальше. Берег уже далеко.
— Не надо дальше! — крикнул Степан. — Акулы здесь!
У меня по ногам вдруг что-то как скользнёт! Бросился я в сторону, а это из-под ног мальчишка вынырнул.
— Плывём обратно! — крикнул он и поманил рукой.
Нырнул он, а я за ним, и вдруг мы оказались перед большой, натянутой до самого дна сеткой, обросшей бархатными травинками. Акулам не перебраться! Мальчишка уцепился за неё, я тоже. Тут же следом подплыл Степан. Ухватились все втроём за сетку и раскачиваемся, словно травинки. Смотрим, над головой тень мелькнула. Мяч. Вынырнули мы разом и стали мяч передавать к берегу.
Вылезли из воды, сели на песок, а мальчишка зарылся в него, только голова и руки торчат.
— Хорошо ты по-русски разговариваешь, — говорю я ему.
— Нет, неважно! — поморщился он. — Если бы книги были! Всего не купишь…
— Пойдём ко мне, у меня книг много! Он задумался. Покачал головой.
— Сегодня нельзя. Вечером я учу стариков. Завтра я буду работать с грузчиками у вас на палубе! Встретимся. Буэно?
— Буэно, — сказал я и спросил: — А как зовут тебя?
— Меня зовут Педро!
Наутро рядом с судном уже стояли вагоны. Грузчики вываливали из них мешки с сахаром, обхватывали петлей, и подъёмный кран переносил мешки в трюмы, где их укладывали другие грузчики. Работали быстро, будто строили под обстрелом баррикаду.
Неожиданно мешок шлёпнулся о палубу и лопнул. Из него так и брызнули жёлтые кристаллики сахара! К мешку подлетел мальчишка, подбросил в руке клубок бечевы, ковырнул раз-другой громадной иглой — и мешок опять целёхонек! Да ведь это Педро, мой знакомый! Он воткнул иглу в залатанную рубаху и подал мне руку.
— Здравствуй! Показывай книги!
Я хотел его повести в каюту, но из трюма выглянул грузчик.
— Агуа фриа! — махнул он рукой. — Холодной воды! Педро сбежал по трапу и через минуту поднялся с холодным потным ведром воды, в которой переворачивались глыбки льда и гремел черпак — консервная банка с дыркой в дне. Грузчики черпали ею из ведра, ловили ртами холодную струйку и подставляли под неё плечи.
Напоив грузчиков, Педро пошёл со мной в каюту. Увидев полку с книгами, он так и застыл перед ней, выбирая книгу.
— Эту! — сказал он и вытащил толстую красную книжку — том Маршака, раскрыл его и весело поехал по рисункам большими глазами. На одной странице он задержался и медленно прочитал: — «Мистер Твистер». — Он вдруг повернулся ко мне и крикнул: — Я его знаю!
— Нет, — рассмеялся я. — Если он и был, то давным-давно умер. Ещё я был маленьким, когда читал эту книгу.
— У нас он жил совсем недавно, — возразил Педро и стал читать: «Мистер Твистер — бывший министр, мистер Твистер — делец и банкир…» Си! — закричал он весело. — Мы же все его знаем!
Педро побежал на палубу, а через минуту вокруг него собралась толпа. Грузчики заглядывали в книгу, кричали и смеялись. Из книги на них сердито смотрел мистер Твистер и курил сигару. Вокруг него было столько цветного народа!
— Касильда! — крикнул кто-то из грузчиков.
— Тринидад! — крикнул другой.
А высокий крепкий мулат важно выпустил колечко дыма и сказал:
— Гавана!
Педро выбрался из толпы и подошёл ко мне.
— Видишь, все его знают, — сказал он и лукаво добавил: — Только все почему-то считают, что он жил в разных городах…
— Нет. Это тот, что был в Касильде. Он не любил негров, — сказал маленький старичок негр и пожевал губами. — Очень не любил. Он первый сбежал, когда началась революция.
— Ты думаешь, тот, что жил в Гаване, очень любил негров? — спросил высокий мулат.
От жары сахар, просыпанный из мешка, потёк по палубе коричневой струйкой. Запахло жжёным. А спор не прекращался. Тогда на палубу спрыгнул крановщик, сердито зачерпнул из ведра банкой и поднял руку с растопыренными пальцами:
— Чего вы спорите! И в Касильде, и в Тринидаде, и в Гаване — все они были янки! Всех их выгнали!
— Си! — улыбнулся старик негр. — Его даже не пришлось выгонять, он убежал сам…
— Вон туда! — сказал высокий мулат и махнул рукой за океан.
— А теперь давайте работать! — и крановщик полез на кран.
Педро захлопнул обложку, будто пришлёпнул сердитого Твистера, схватил ведро и побежал по трапу вниз.
Вечером у ворот порта остановился маленький «джип». Из него выпрыгнули Педро и толстый парень-шофёр и направились к нам.
— Карнавал. Сегодня у нас карнавал! — сказдл Педро, а шофёр весело выбил в такт ногами: кар-на-вал.
Мы набились в машину и поехали. Чем ближе подъезжали к городу, тем всё яснее слышалась музыка, грохот барабанов и весёлые крики.
Едва мы сошли на главной улице, как перед нами потянулся удивительный поезд. Сотня негров бежала друг за другом, двигала взад-вперёд локтями, а рядом, на высоком помосте, сидел оркестр и отбивал ладонями по барабанам. Всюду плясали. Над толпой горели и подпрыгивали факелы. Звёзды тоже качались, загорались ярче. Их становилось всё больше, будто они разлетались из-под ладоней барабанщиков.
