Мы – это музыка. Как музыка влияет на наш мозг, здоровье и жизнь в целом - [33]
Отличия мозга у человека с амузией
Способность воспринимать смысл музыкальных звуков может быть нарушена с первых же точек восприятия и дальше, вплоть до музыкальной памяти{167}, и даже на более поздних и сложных стадиях интерпретации и интеграции музыки. В результате такой разнообразной симптоматики оказалось трудно отслеживать в мозгу систематические показатели врожденной амузии.
Практически нет признаков чего-то необычного в височных долях, в рамках основных слуховых зон. А если различия в строении все же выявляются, они обычно находятся выше, в музыкальной структуре мозга и левого, и правого полушарий, в частности в нижней части лобной коры головного мозга.
Вероятно, при амузии проводящие пути белого вещества головного мозга затронуты больше, чем центры серого вещества. В этом случае нам интересен дугообразный пучок (ДП). Я уже говорила, что у музыкантов он плотнее. Сканирование показало, что ДП у людей с амузией, возможно, плохо развит{168}.
Кроме разницы в строении мозга у людей с этим диагнозом есть отличия в реакциях мозга на музыкальные звуки. Ранние реакции, измеряемые с помощью ЭЭГ, могут быть «сдержанными» (слабыми или запоздалыми): мозг реагирует на фальшивые ноты или звуки, противоречащие ожиданиям, но довольно вяло{169}.
Интересно, что иногда при амузии реакция мозга на отклонения в музыке бывает нормальной, хотя человек этого не осознает{170}. Возможно, этот диагноз формируется из ненормально высокого уровня разобщенности подсознательной и сознательной обработки музыки{171}.
Очень многие из наших музыкальных способностей, даже такие простые, как умение отличать повышение мелодии от понижения, движение в такт или напевание поздравительного мотива, на самом деле сложны и поразительны. Все наши детство и юность ушли на то, чтобы отточить эти музыкальные умения, и они просто-напросто лучше, чем у всех других созданий на планете. Мы воспринимаем их как должное, как умение читать и говорить. И зачастую лишь в случаях, когда эти способности разрушаются или не появляются, понимаем, что на самом деле они – поистине выдающееся достижение нашего внутреннего музыканта.
Как музыка создает перекосы в восприятии
Я могу доказать, что мы многому научились, просто слушая музыку, потому что она создала «перекос» в нашем мозгу.
К взрослому возрасту у большинства из нас накапливаются годы знакомства с музыкальной культурой, причем с одной: в моем случае это западная тональная музыка. Я выучила формы и правила этого стиля, как формы и правила родного языка, в такой степени, что могу не задумываясь понимать и ценить знакомые звуки. Для сравнения, слушая мелодии другой культуры (например, яванский гамелан или японскую хогаку), в которой иные правила и формы, вижу ограниченность своего образования. Впервые услышав новый вид музыки, мы чувствуем растерянность, как будто звучит речь на незнакомом языке.
Ученые Вашингтонского университета решили выяснить, почему мы сталкиваемся с трудностями, знакомясь с музыкой другой культуры. К счастью, эта ситуация небезнадежна, так как людям под силу со временем разбираться в разнообразных формах незнакомой музыки, просто слушая – точно так же, как можно изучать основы иностранных языков. Эту идею проверили, сравнивая опыт прослушивания тональной западной музыки с ощущениями от музыки ряда стран с иной культурой, включая традиционные направления Индии и Китая, а также незнакомые европейские стили, например финские народные песни{172}.
Похоже, у всех музыкальных людей есть несколько общих свойств. Недавнее исследование прослушивания музыки взрослыми пигмеями Конго выявило, что и они, и западные студенты реагировали на одни и те же простые эмоциональные стимулы в музыке, например тембр и громкость. Этот результат предполагает, что в общении посредством музыки у разных народов мира есть базовые общие элементы, на которые мы чаще всего можем положиться{173}. Однако у нас есть и очень сильный перекос в интерпретации музыки из другой культуры, основанный на собственном понимании. Пигмеи в целом проявили меньше эмоциональных реакций на западную музыку, чем западные студенты. Кроме того, люди хуже запоминают музыку незнакомой им культуры{174}.
И наконец, мозг проявляет нетипичную реакцию при прослушивании музыки из другого мира, потому что нужно потрудиться – подумать о звуках, предположить, что можно услышать дальше{175}. Все это выливается в «эффект приобщения» к музыке взрослых слушателей. К тому же из-за того, что трудно сразу сформировать ожидания от незнакомого стиля музыки, обычно поначалу она нам не нравится.
Бимузыкальный мозг
Бывает так, что человек воспитывался более чем в одной культуре; и поэтому у некоторых из нас может оказаться «бимузыкальный мозг».
В поликультурных семьях у людей развиваются не такие музыкальные системы и модели активации мозга, как у тех, кто слышит музыку только одного типа. Я не говорю о прослушивании, например, классической музыки и хип-хопа, так как это жанры одной культуры, в основном использующие одни и те же музыкальные «кирпичики». Чтобы иметь бимузыкальный мозг, нужно контактировать с музыкой, развивавшейся по другим правилам.
Информационные материалы, предназначенные для делегатов XXV городской партийной конференции г. Новосибирска, проходившей в декабре 1975 г. Содержат фотографии и статистические данные, показывающие результаты развития города с 1917 по 70-е гг. XX века.
«Описание Московии» Александра Гваньини является законченным произведением, в котором удачно сочетаются географические и этнографические сведения, очерки военного дела, торговли и строительства, нравов и обычаев русских, их религии. Человек пера, автор, литературно одарённый, Гваньини создал впервые оригинальное произведение, в основу которого, как он сам написал в посвящении «благосклонному читателю», лежат «труды учёных мужей и космографов, а также различных путешественников»; многое же автор постиг «благодаря собственному опыту и присутствию»; его наблюдения достаточно верны и глубоки. В своей работе Гваньини исходил из двух основных источников: «Записок о Московитских делах» австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна (1486–1566 гг.), побывавшего в Москве в 1517 и 1526 гг., (первым изданием вышли в Вене в 1549 г.) и «Краткого сказания о нравах и жестоком правлении тирана Московии Васильевича» Альберта Шлихтинга, немецкого путешественника, дворянина из Померании, несколько лет проведшего в русском плену.
Монография историка-германиста О.Е. Ореховой предлагает читателю полный анализ рынка прессы ФРГ после объединения Германии, раскрывает динамику тиражных тенденций с 1990 по 2007 гг. и освещает специфику редакционных концепций ведущих органов печатных СМИ ФРГ в условиях рекламно-газетного кризиса начала XXI века. Книга рассчитана на студентов-международников, аспирантов, исследователей-германистов, всех интересующихся историей и современным состоянием печатных органов ФРГ.
Книга для чтения содержит иллюстративные примеры к принципам подготовки курсовых работ, взятые из текстов курсовых работ по направлению «Международные отношения». Теоретическое объяснение сопровождается фрагментами, при анализе которых студенты учатся не только выявлять и употреблять клише научного стиля речи, но и продуцировать собственные тексты с опорой на имеющиеся образцы.
Эта книга рассказывает о золоте — древнем и современном, об отношении к нему людей различных формаций. Она знакомит с тем, как образовалось золото, каковы его свойства и где оно встречается в природе, какие машины на наших приисках пришли на смену бутаре и промывочному лотку. В заключение говорится об использовании золота в технике сегодняшнего и завтрашнего дня.
В монографии рассматривается институт лишения свободы как родовое понятие и виды наказания, связанные с изоляцией осужденного от общества.В настоящей работе предпринята попытка теоретико-правового конструирования видов лишения свободы: тюремного заключения на срок или бессрочно; содержание в исправительной колонии открытого типа для отбывания заключительного этапа тюремного заключения; содержания в воспитательном центре несовершеннолетних заключенных.Для студентов, аспирантов, профессорско-преподавательского состава юридических ВУЗов, научных сотрудников, исследующих современные проблемы уголовного наказания.