Мы - до нас - [6]

            Как только он оказался за пределами слышимости, Александр сразу же принялся возмущаться вслух:

            - Нет, вы видели?! Образец юридического беспредела! Вопиющая историческая несправедливость! За одно и то же преступление – одному прощение, а другому – наказание!

            - Да нет, Шура, в чем-то Владимир Всеволодович прав… - заступилась за академика Людмила. – Он действительно хочет, чтобы мы за время учебы выучили русскую историю в ее полной, как он сам любит говорить – гармонии!

            - Защищай-защищай… своего академика! – обиженно заметил Александр, кивая при этом на Стаса, и язвительно усмехнулся: - Только зря стараешься! У него уже свой адвокат имеется!

            Людмила недовольно передернула плечами и, действительно найдя в комке земли нечто интересное – зеленоватую бусинку, отправилась показывать ее академику. Владимир Всеволодович сразу разволновался и стал доказывать Валентину, что это еще один аргумент его правоты: бусы зеленого цвета были самыми дорогими, и носить их могли только очень богатые и знатные женщины.

            - Слушай, Саша, - воспользовавшись тем, что они опять остались одни, осторожно спросила Юля: - Я давно хотела узнать: а почему ребята называют Людмилу по-разному?

            - Как это по-разному?

            - Ну, одни Людой, а другие Милой? Причем, с каким-то явным подтекстом! Я спрашивала у ребят, но они почему-то отмалчиваются или отнекиваются – не знаем, мол, и все тут!

            Александр тоже захотел уклониться от прямого ответа, но, перехватив призывный взгляд стоявшей у стола академика Людмилы на Стаса, небрежно кивнул на нее:

            - Видишь ли… Как бы тебе это объяснить… Ну, словом, тот с кем она, побывала в очень тесных – понимаешь? - отношениях, называет ее Милой. А все остальные – просто Людой!

            - Надо же, до чего додумалась! – покачала головой Юля.

            - Да, и не зря говорят, дурной пример, заразителен. Я вот тоже для одних Саша, а для других Шура… - согласился Александр, и как нарочно, с соседнего места раскопок его окликнул рыжий парень:

            - Шур! Пошли, перекурим?

            - Как… неужели ты… - во все глаза уставилась на него Юля.

            - Да нет! На мужчин это правило не распространяется! – засмеялся Александр. – Это с ориентированием у меня вечные проблемы: даже в парке в трех соснах могу заблудиться, а что касается ориентации, то тут все в полном порядке. Просто у нас в комнате все четыре студента – Александры. Вот мы, по жребию, и разделились чтобы не путаться: один Саша, второй Алекс, третий Сандро, а я - Шура.

            - А я вот пока для всех - только Юля! - вздохнула девушка и с лукавинкой посмотрела на парня. - Может, придумаешь мне еще какое-нибудь имя?

            - А что? Может, и придумаю… – бросив на нее рассеянный, беглый взгляд и куда более заинтересованный, долгий на Лену, лениво пообещал Александр и крикнул ждущему ответа соседу:

            - Не могу! Академик запрещает курить на территории раскопок, говорит, в Древней Руси этого не было! А я и так в опале! К тому же, скоро обед, вот тогда и проветримся и покурим!

            Судя по расположению на небе солнца и добродушному настроению академика, двум обстоятельствам, которым студенты доверяли больше, чем собственным часам, обед уже действительно был не за горами.

            Но Владимира Всеволодовича, подошедшего к жителям, вдруг заинтересовало то обстоятельство, что некоторые из мужчин несколько раз чистили этот пруд.

            - Так-так, - заторопил он их. – А что-нибудь такого необычного, чего сегодня нигде не увидишь, не находили?

            - Как не находили? – охотно отозвался один из мужчин. - Я лично подкову однажды достал!

            - Да какое же это – необычное… - разочарованно вздохнул Владимир Всеволодович.

            - А разве нет? – удивился мужчина. - Теперь даже в Покровке нет ни одной лошади, все на автомобилях. Разве что только шину да цепи зимой на дороге или в кювете увидишь!

            Зрители засмеялись, и тут подала голос одна из женщин:

            - Я конечно, пруд не чистила, но лет двадцать назад, когда во время чистки мимо проходила, уж очень мне один камень приглянулся. Хороший булыжник такой, пуда полтора-два весом. Ну, я его и прихватила.

            Ай, да Наталья Васильевна! Слыхали – тридцать килограммов так, между прочим, с собой прихватить! – принялись перемигиваться мужчины.

            - Ага! Мужа своего гонять!

            - Бедный Ефимыч!

            - То-то он у тебя на инвалидности!

            - Да не слушайте их! – отмахнулась от них женщина. - Мне как раз тогда гнет для квашения капусты нужен был. А что касается необычного, так на нем – то ли стекляшки цветные, то ли камешки с одной стороны были,… Я их, конечно, выковыряла и выкинула, а тем камнем квашеную капусту до сих пор закрываю!

            - Да… Не густо… - подвел итог беседе академик, но тут подал голос подошедший и узнавший, о чем речь, дядя Андрей:

            - Я как-то раз какую-то странную блесну или грузило нашел…

            Владимир Всеволодович с новым интересом посмотрел на него: