Мы были солдатами... и были молоды - [146]

Сержант Джон Сетелин: "В воскресенье погрузили весь батальон, всё, что осталось от 2/7, на четыре грузовика. Это скажет вам о том, сколько наших возвращалось на своих ногах из, наверное, четырехсот пятидесяти человек, начинавших дело. Понадобились часы, чтобы добраться туда, и, значит, боялись мы не меньше, чем в любую секунду на "Экс-Рэй" или "Олбани". Если удача улыбнётся, мы отправимся домой. Так что все мы сидели, обратив лица наружу, с винтовками наизготовку, и примечали каждый куст, каждую ямку, каждый камешек".

Заходя на базу в Анкхе, 2-ой батальон катился мимо палаток 1-го батальона, в которых мы готовили личные вещи погибших к отправке домой. Они ехали мимо, и мы приветствовали их. Небольшой американский флаг, что развевался на "Экс-Рэй", украшал один из грузовиков. Когда они приблизились к площадке у штаба бригады, оркестр дивизии грянул "Гарри Оуэн", марш 7-го кавполка, и знамёнщики в знак приветствия приспустили знамёна 1-ой кавдивизии. Упала тьма, и кто-то кликнул "горн". Старый помятый французский горн Рика Рескорлы расчехлили, и под бурные возгласы батальонов горнист затрубил в него "Гарри Оуэн".

Рескорла добавляет: "Ко мне подошёл капитан Дидурык. Оркестр исполнял "Гарри Оуэн". "Прозвище твоего взвода "Крепыши", но теперь я хочу использовать его для всей нашей роты, — сказал Мирон. — Ещё я б хотел использовать горн в качестве горна "браво" до конца нашего срока службы. Ладно?" Я согласился, козырнул, сказал ему "Гарри Оуэн, сэр" и потащился к выжившим, неспешно поднимавшимся по холму к столовой. Около 150 человек убито, 130 ранено, кто-то до конца жизни останется калекой. Я вспоминал ясные юные лица. Им не постареть вместе с нами. Если б у меня был шанс, я б сказал им так: вы были сбродом, но Дядя Сэм никогда не посылал в бой людей лучше вас. Нет, я не плакал. Это лил дождь. Да, мать его, это был только дождь".

Док Уильям Шукарт: "Я помню, как на грузовиках мы возвращались в Анкхе. Для нас играть вы-ставили оркестр дивизии. Парад победы. Исполняли "Гарри Оуэн". Зрелище очень эмоциональное, очень волнующее. Я подумал: "Мы здесь оказались не в том месте и не в то время, получили по задни-це, а для нас выставили оркестр". Так во мне рассуждал врач".

Капитан Джоэл Сагдинис: "Не думаю, что на "Олбани" выиграла или проиграла какая-либо из сторон. Северные вьетнамцы ушли первыми, не уничтожив нас. Но разве это победа США? Я считаю, что каждая из сторон жестоко пострадала, и каждая была благодарна за то, что, когда всё закончилось, ещё походила на боевой отряд. Обе продолжили участие в боях, будучи намного мудрее благодаря опыту, полученному при Йа-Дранге".

Лейтенант Ларри Гвин: "Мы оставались на "Олбани" ещё один день и одну ночь, зачищая невероятные обломки битвы, и постепенно сознавали, что, должно быть, нанесли страшное поражение противнику. Победа стала единственным фактом, который давал нам силы держаться. Я старался забыть тот день с тех самых пор, как вернулся домой, но понял, что часы рукопашного боя и сейчас так же свежи в моей памяти, словно случились только что. Чтобы забыть тот день на "Олбани", понадобится много, много времени".

Подполковник Боб Макдейд: "Я никогда не думал об этом как о победе. Мы ввязались в драку. Хорошо показали себя и доказали бойцам, что нечего было бояться [противника]. 2-ой батальон 7-го кавполка — хороший батальон. Парни бились храбро".

Полковник Тим Браун: "ВНА просто опередила их. Два батальона сшиблись друг с другом; это похоже на драку в салуне. Один выхватил пистолет раньше другого. И получил преимущество".

Генерал-лейтенант Народной армии Нгуен Хыу Ан: "Это ["Олбани"] было самым свирепым сражением во всей кампании у Йа-Дранга. Мы считаем его своей победой. Впервые наш фронт B-3 воевал с американцами, и мы одолели американцев, нанеся им существенный урон. Как военные люди, мы понимаем, насколько важно выиграть первый бой. Это подняло боевой дух наших солдат и преподало нам много добрых уроков".

Одним из критериев успеха в те дни стало трофейное оружие противника. На поле боя "Олбани" 2-ой батальон 7-го кавполка собрал тридцать три лёгких пулемёта, 112 винтовок, четыре миномётных ствола, два миномётных прицела, два РПГ и три крупнокалиберных пулемёта. И доложил, что 403 неприятельских солдата убиты и, по оценкам, ещё 150 ранены.

Для меня, как командира 1-го батальона 7-го кавполка, потянулись дни волнений. Больше года я стоял в списке на присвоение звания полковника, и мой номер подходил 23-го ноября. Значит, в этот день мне придётся сдать командование своим батальоном. Так что я торопил свой штаб скорей оформлять письма-соболезнования семьям, потерявшим в бою близких, и готовить представления на медали и поощрения.

С наградами случались заминки: мало кто умел печатать, — поэтому зачастую формы заполнялись вручную при свете фонаря. Многих свидетелей либо эвакуировали с ранениями, либо уже вывели для увольнения. Слишком много людей погибло храбро и героически, в то время как люди, бывшие свидетелями их деяний, также были убиты. В те три дня и две ночи в зоне высадки "Экс-Рэй" необычайная доблесть воистину стала общей добродетелью на поле боя. Поступки отваги и самопожертвования, которые на других полях сражений, в другие дни вознаградили бы Медалью Почёта, крестом "За выдающиеся заслуги" или медалью "Серебряная звезда", подчас признавались только телеграммой, сообщавшей, что "Министр сухопутных войск сожалеет…" То же самое относилось и к нашему братскому 2-му батальону 7-го кавполка.