Мы, аристократы - 5 - [13]

— Я только одно могу сказать, — выдал он через несколько секунд размышления. — Если ты сомневаешься в моём участии, значит, в этом замешан Люциус Малфой. Гарри, ну почему ты связался с Малфоем, почему именно с этим хитрым и скользким типом, который всегда был себе на уме?

Я невозмутимо встретил его укоризненный взгляд, добавив в свой ответный самую чуточку осуждения.

— Я не спрашиваю тебя, Сириус, почему ты погнался за Петтигрю вместо того, чтобы оставить это аврорам, а самому позаботиться о сыне своего лучшего друга. Я не спрашивал Дамблдора, почему он отправил меня к маглам вместо того, чтобы отдать в магическое семейство. Я не спрашивал Люпина, почему он ни разу не навестил меня у маглов и почему записал меня в тёмные маги, когда обнаружил, что у меня нет ни одного счастливого воспоминания детства. Я и сейчас об этом не спрашиваю, Сириус — в конце концов это ваш личный выбор. Я спрошу тебя — как получилось, что Малфой оказался для меня лучше всех вас, вместе взятых?

— Но очевидно же, что он использует тебя в своих интересах!

— Да сколько угодно, если при этом он соблюдает мои интересы. Каким бы Малфой ни был хитрым и скользким, своих он никогда не предавал.

— Но он же сказал на суде, что был под Империо!

— Он не выдал ни одного имени, не подтвердил ни одного компрометирующего факта. Он сказал, что почти ничего не помнит, и суду пришлось поверить. Так бывает, если заимперенный получил приказ ничего не помнить. Сириус, что ты вообще имеешь против Малфоя? У тебя с ним личные счёты?

Сириус озадаченно замолчал. Было видно, что он пытается что-то вспомнить.

— Да нет… лично с ним никаких счётов, — признал он наконец. — В школьные годы я его видел только издали, он же на седьмом курсе был, а я на первом. Просто у нас все говорили — Малфой такой, Малфой сякой… И родители мне вечно его в пример ставили — сил нет, как достали. Кроме того, он же Пожирателем стал.

— Это он по молодости, а теперь сам об этом жалеет, как и многие из них. Ты мне ответь — лично тебе есть за что его ненавидеть? Он сделал тебе что-то плохое, оскорблял, подставлял, применял на тебе что-нибудь хитрое и скользкое?

— Нет. Это у нас так о нём говорили, — со вздохом признал Блэк.

— А ты пошёл на поводу у чужого мнения вместо того, чтобы составить собственное, верно? Но теперь-то, узнав на себе, что такое чужое мнение и чужая предвзятость — почему ты рассуждаешь так же?

— Ну… — он развёл руками. — Умеешь ты, Гарри, огорчать. Так я, пожалуй, поверю, что Люциус идеален…

— Никто из нас не идеален. Но с Люциусом можно сотрудничать, за три года я достаточно убедился в этом.

— Ладно. Пусть будет Малфой. — Сириус произнёс эту фразу с решимостью, словно кидаясь в пропасть. — Ну теперь-то мы наконец перейдём к делу?

— Да, как только ты принесёшь непреложную клятву.

— Да что там у тебя такого секретного?! Даже если надо убить Дамблдора, я его и так убью. Мне незачем для этого клясться своей магией!

— Не магией. Жизнью. От этой тайны будут зависеть жизни людей, так что обмен честный. От тебя не потребуется ничего, кроме как не болтать об этом деле и не препятствовать ему никакими способами, если ты его вдруг не одобришь. Ты действительно считаешь себя неспособным не проболтаться даже ради сохранения собственной жизни?!

Моя подначка удалась. Сириус перестал упрямиться.

— Ну если так… — он всё еще был недоволен моим недоверием, но снизошёл к моей осторожности. — Но ты хоть намекни, что надо сделать, не могу же я клясться совсем неизвестно в чём!

— Нужно спасти человека. Кого, почему и откуда, я скажу только после твоей клятвы.

Цель показалась бывшему гриффиндорцу достойной, недовольство на его лице сменилось заинтересованностью.

— Ладно, принимай. А это ничего, что без свидетеля?

— В непреложной клятве третий нужен для того, чтобы свидетельствовать её перед людьми, — напомнил я. — Призовём магию, нам двоим этого будет достаточно.

Я сформулировал клятву чётко и коротко, постаравшись, чтобы отсутствие лазеек в ней не бросалось в глаза. Блэк повторил её за мной, лёгкая вспышка подтвердила, что клятва магически зафиксирована.

— Теперь-то ты можешь сказать мне, кого спасаем? — спросил он, договорив клятву.

— Ты должен знать его, это твой бывший однокурсник, слизеринец.

— Снейп?! — взвыл он в ужасе.

— Нет, не он. Это Мелвин Мальсибер.

В первое мгновение на лице Сириуса отразилось огромное облегчение от того, что ему не придётся спасать Снейпа, с которым Мародёры враждовали все семь лет учёбы в школе, начиная с Хогвартс-экспресса. Но он тут же сообразил, кто такой Мелвин Мальсибер.

— Гарри, это же Пожиратель!

— Сириус, я в курсе.

— Он же сидит в Азкабане!

— Сириус, не поверишь, но я и это знаю.

Блэк уставился на меня, как на полного идиота. Могло бы быть и хуже. Он мог бы уставиться на меня, как на тёмного мага, поставившего уничтожение мира целью всей своей жизни.

— Гарри… — ошеломлённо проговорил он, когда к нему вернулся дар речи. — Гарри, ты хочешь спасти Пожирателя?

— Не такой уж он и Пожиратель, — я не был уверен в этом, но надеялся.

— Но метка у него есть? — после моего кивка он продолжил: — Значит, он Пожиратель. Нельзя быть немножко Пожирателем — либо да, либо нет.