Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс - [36]

Недели две я хоть и не каждый день, но регулярно заглядывал после ужина к зеркалу и пытался управлять своими желаниями. Ничего не получалось, и я каждый раз задерживался там до отбоя, о чём мне вовремя сообщала верная миссис Норрис. Наконец мне пришло в голову зарисовать лицо этого человека - возможно, таким образом я выведу его из-под настойчивости зеркала. Да и при случае будет что показать, если вдруг пригодится.

Идея осенила меня прямо у артефакта, и я сбегал на факультет за пером и пергаментом, надеясь успеть до отбоя. Рисовать я не умел, но улучшенная модель самопишущего пера под моим руководством превзошла сама себя и нарисовала довольно-таки похожий портрет. Я убрал перо и собрался уходить, размышляя, как получше спрятать на себе рисунок, но тут вдруг скрипнула входная дверь.

Меня аж передёрнуло. Человека в зеркале не видел никто, кроме меня, а портрет - вот он, на табуретке, которую я принёс сюда из кухни. Всё что угодно, только бы рисунка никто не увидел, неужели придётся комкать?! Я уже занёс было ладонь над листком, как человек в зеркале протянул руку к отражавшемуся там пергаменту на табуретке - и листок с портретом исчез у меня из под руки.

Табуретка была пуста, а человек в зеркале стоял с моим пергаментом в руке. Я оглянулся на дверь и увидел миссис Норрис, пришедшую предупредить меня об отбое. Уфф, ложная тревога…

- Ладно уж, давай его сюда, - всё еще пребывая в отрыве от реальности, обратился я к человеку в зеркале. Человек положил пергамент на прежнее место, и тот снова появился передо мной на табурете.

Миссис Норрис удивилась внезапному появлению листка, подошла к табуретке и привстала на задние лапы, чтобы заглянуть в него. От доброй кисы у меня секретов не было - помимо прочих её достоинств, кошки не разговаривают - и я повернул пергамент так, чтобы ей был виден портрет.

- Видишь, киса - это и есть моё заветное желание, - сказал я ей, демонстрируя рисунок. Когда она нагляделась, я аккуратно свернул пергамент в трубку и убрал в карман к волшебной палочке, а затем поблагодарил миссис Норрис как обычно: - Спасибо, что не забываешь обо мне, идём…

Я взял её на руки и отнёс Филчу, пожелал ему спокойной ночи и ушёл. Мои исследования наконец-то сдвинулись с мёртвой точки.

И действительно, теперь зеркало перестало быть навязчивым. Оно по-прежнему начинало процесс отражения с этого человека, но если у меня получалось внушить себе другое желание, зеркало перескакивало на него. Мне удалось увидеть в нём старинное издание книги с полным описанием боевых заклинаний, Миллисент, самостоятельно разобравшуюся в расчёте эфемерид Меркурия, и введение меня в права наследства в банке Гринготс. Впрочем, во время последней процедуры размер моего наследства мне так и не показали.

Мои эксперименты с зеркалом закончились в середине декабря, незадолго до рождественских каникул. Как обычно, после ужина я проведал Филча и явился в комнату с зеркалом, а там на моей табуретке обнаружился Дамблдор.

С привычным автоматизмом я опустил взгляд к полу, краем глаза наблюдая за директором. Тот осанисто выпрямился на табуретке и возгласил:

- Гарри, мальчик мой! Филч всё-таки показал тебе это зеркало, хотя я категорически приказал никого не подпускать к нему! Ты уже понял, что оно делает?

Что ему ответил бы маленький Гарри? Какое заветное желание было у малыша?

- Да, сэр… Оно показывает мне моих родителей… - виноватым голосом пробормотал я.

- Ты догадался, что именно оно показывает каждому?

- Да, сэр, на нём написано. Самое заветное желание.

- Да, Гарри, - величественно произнёс Дамблдор. Какой актёр в нём умер… вернее, умрёт. - Оно показывает нам самое глубокое и отчаянное желание, идущее из самой глубины нашего сердца! Ты увидел там своих родителей, а Драко Малфой, например, увидел бы, как он выигрывает матч с Гриффиндором. Но это зеркало не даёт нам ни знания, ни правды. Многие люди погубили своё будущее, простояв перед ним свою всю жизнь вместо того, чтобы жить своей жизнью. Ты понимаешь это, мой мальчик?

- Да, сэр…

- Поэтому я завтра же перепрячу это зеркало в самое надёжно охраняемое место Хогвартса, а ты забудь про него и начинай жить своей жизнью. Вокруг столько всего увлекательного, а ты не отходишь от этого зеркала! Вот я, например, в твоём возрасте был таким сорванцом, что если взрослые говорили, что мне куда-то нельзя, я непременно залезал туда. Ведь там наверняка спрятано что-то интересное! А ты у нас герой, тебе вообще не пристало быть робким.

- Да, сэр.

- Иди погуляй, а сюда больше не ходи, мальчик мой, - отечески ласково попросил меня из комнаты Дамблдор.

- Слушаюсь, сэр…- у меня вдруг мелькнула занятная мысль. - А сами вы что видите в этом зеркале, сэр?

- Себя, мой мальчик, себя - и толстые вязаные шерстяные носки у себя в руках. Вязаных шерстяных носков никогда не бывает слишком много. Книги мне дарят многие, а тёплых носков мне не дарит никто.

- Вам повезло, сэр, у вас такое лёгкое желание. На вашем месте я оставил бы Хогвартс и учился бы вязать носки.

Шёл декабрь, приближались рождественские каникулы. Окрестности Хогвартса занесло белым пушистым снегом. Преподаватели проводили контрольные опросы и практические работы, ученики с нетерпением ждали каникул. Небо затянуло тяжёлыми тучами, и практику по астрономии временно отменили. В теплице чуть не помёрзли наши зачётные посадки за первый семестр. Снейп свирепствовал. Профессор Квиррел весь издёргался и потощал, больше всего напоминая покойника трёхдневной давности, умершего от голодовки. От него тянуло странным запахом, перебивавшим даже запах чеснока. Если Квиррел и прежде заговаривался на уроках, то теперь он нёс натуральный бред про зомби и вампиров, предположительно означавший способы защиты от тёмных искусств. Я не записывал бы за ним, если бы знал, где ещё можно вычитать такую бредятину.