Музыкант - [13]

— Егоркин, а можешь спеть «Песню о дружбе» из кинофильма «Верные друзья»? — поинтересовалась она.

— Честно говоря, слова я не все помню…

— Можешь подыграть, а мы с мамой тебе подпоем.

— Давай-ка я лучше вам другую песню сыграю, называется «Город золотой».

— А это из какого фильма?

— Пока не из какого, может, в будущем в какую-нибудь картину ее и воткнут. Тоже сочинил на днях.

Исполнил им балладу из будущего на стихи Волхонского и музыку Вавилова, который зачем-то приписывал авторство некоему Франческо Канова да Милано. Тут уж и Катюха растрогалась, на пару с мамой принялись упрашивать спеть «Город» еще раз. Только настроился, как раздался осторожный стук в дверь.

— Входите, открыто, — разрешила мама.

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова нашей соседки — толстухи Павлины Терентьевны.

— Алевтин, а мы тут всей коммуналкой на кухне копошимся, слышим, твой-то какие рулады выдает. Только через дверь не очень хорошо слышно. Может, Егорка выйдет на кухню, споет для всех?

Мама вопросительно посмотрела в мою сторону, а я деланно пожал плечами. Мол, как скажете, могу и спеть, причем совершенно безвозмездно, как говаривала Сова, вручая ослику Иа его же хвост.

На кухне мне выделили табурет у окна, остальные тоже расселись кто на чем, преимущественно на вынесенных из комнат стульях и табуретах. Наша коммунальная мелюзга в лице 5-летней Маши и 6-летнего Толика тоже присутствовала здесь, но им строго-настрого наказали не шуметь, иначе они тут же без разговоров будут отправлены спать. Даже беременная Раиса и то притопала, усаживаясь на заботливо подставленный супругом стул. Мало того, к дверному косяку прислонился, скрестив руки с татуированными пальцами на впалой груди и глядя на меня с прищуром, тот самый сосед, что предложил мне чифирнуть, чтобы не болела голова. Про него я как раз накануне расспрашивал Муху. Выяснилось, что зовут татуированного соседа Никодимом: то ли это настоящее имя, то ли погоняло, которое он получил, чалясь в лагерях по уголовным статьям. О своем прошлом Никодим особо не распространялся, это был максимум того, что знал мой нынешний кореш. Судя по периодически проглядывающим татуировкам, отмотал человек немало, и являлся в своей среде авторитетом. Последний вывод я сделал, узрев кусочек восьмиконечной звезды, наколотой под левой ключицей.

Мама с Катькой, гордо поглядывая по сторонам, восседали на табуретах в первом ряду.

Однако ж, это же получается своего рода квартирник. Давненько я в них не участвовал. Не устроить ли мне им небольшой концерт на ночь глядя? А что, и сам немного освежу память, а то как-то истосковались руки по струнам, а связки по песням. К слову, голос у моего нового тела был вполне себе неплохой, выдавал тенор с легкой хрипотцой, такое чувство, что ломка уже прошла. Во всяком случае, чем-то он напоминал вокальные данные моего находящегося в затянувшейся коме организма.

Исполнил для начала «Город золотой», затем «Птицу», следом — «Женщину моей мечты», ввергнув маму в легкое смятение — все-таки композиция, как пишется на афишах, 16+. Да по фиг, народу-то нравится, вон как глазищи у всех блестят.

Эх, гулять так гулять! Выдам-ка я им теперь розенбаумовский «Вальс Бостон». Народ перся, щас начнут, чего доброго, закидывать букетами… Шутка! Разбавил лирическое настроение публики приблатненной вещью из репертуара все того же Александра Яковлевича «Гоп-стоп». С трудом сдержался, чтобы перед началом исполнения не объявить: «А теперь, по просьбе уважаемого Никодима…»

Кстати, если бывший сиделец раньше никак особо не проявлял своих эмоций, то на «Гоп-стопе» зашевелился, в буквальном смысле слова. То есть как-то поменял позу и маленькими, спрятанными во впадинах глазками заблестел, что было мною расценено как небольшой успех. И не только с его стороны, практически вся мужская часть коммуналки изрядно оживилась, а вот мама осуждающе покачала головой.

Ладно, не будем травмировать хрупкую женскую психику, исполним еще пару вещей — и по домам. А порадую-ка я собравшихся иностранным репертуаром. Например, битловской «Yesterday». Народ, конечно, слов не понял, но смысл уловил. А напоследок в качестве колыбельной выдал вещь Кости Никольского «Музыкант». Сколько раз он ее пел на наших кухонных посиделках… Извини, Костя, что я тут, в прошлом, экспроприировал твое творение, но уж очень нравится мне песня, честно говоря, даже завидовал когда-то, что не я ее написал.

— Всем спасибо за внимание, концерт окончен! До следующих встреч!

С этими словами я поднялся и картинно раскланялся. Женщины принялись аплодировать, мужчины одобрительно похлопывали по плечу и жали руку. Только Никодим как-то незаметно испарился. Ну что ж, уверен, что мое выступление его тоже не оставило равнодушным.

— Егор, когда?.. Когда ты успел научиться ТАК играть на гитаре и сочинить все эти песни? Да еще и на английском языке!

Мама пребывала в легком шоке. Она смотрела на меня с таким видом, будто видела впервые в жизни. Катька реагировала менее бурно, но чувствовалось, что и она находится под впечатлением.

— Так вот, понемногу тренировался, пока никого не было дома, — виновато развел я руками.