Музыкант и модель - [14]

Ей доставляло огромное удовольствие прогуливаться здесь со своим преданным кавалером. Солнце поглаживало кожу, со стороны моря веяло едва уловимой прохладой, кроме того, можно было чуть ли не каждую минуту ловить на себе откровенные взгляды сверкающих шоколадными мускулами мужчин. Но рядом с ней был Тони – не менее красивый, чем все эти незнакомцы, и к тому же такой близкий. Стоило курортным повесам перевести взгляд с прелестей юной красотки на ее спутника – на их лицах появлялось разочарование.

– Погуляем еще немного, я боюсь, что под водой холодно. – Кольцо ее рук сомкнулось на его шее.

– Это море самое теплое на земле, – прошептал он ей на ухо, и, как бы в подтверждение этому, она почувствовала где-то возле мочки теплоту его дыхания.

«Он как ребенок», – подумала Люсия, поморщившись от щекотки. И действительно, Тони смотрел на нее с таким детским обожанием, не замечая вокруг ничего, кроме ее присутствия… Ей стало немного обидно, что он не уделяет никакого внимания направленным на нее восхищенным мужским взглядам: «А где же настоящая испанская ревность?» Люсия вдруг подумала, что, пожалуй, она могла бы даже изменить Тони и он вряд ли заподозрит неладное…

Тут же отругав себя за подобные мысли, она обернулась, чтобы поправить упавшую бретельку, и заметила краем глаза шумную компанию, которая расположилась под огромным зонтиком. И неожиданно ее крамольные мысли продолжили свой ход: «Вон хотя бы тот белокурый юноша в светлых джинсах… Такие пушистые волны волос, наверное, пахнут морским ветром. Совсем еще мальчишка. Отсюда не видно, но наверняка у него на носу едва различимые веснушки. Может быть, он приехал сюда с родителями, какими-нибудь респектабельными немцами, которые засели в шезлонгах, как мумии, и лениво посматривают то в книгу, то на синий горизонт, то по сторонам – в поисках своего отпрыска. Можно было бы заставить их побеспокоиться! Родители не могут сосредоточиться на любимых бестселлерах, а он в это время робко расстегивает верхние пуговицы ее цветастого платья, смотрит какое-то время в нерешительности, дотрагивается слегка дрожащими ладонями…» Люсия обернулась как-то слишком откровенно. Объект ее мечтаний, обнажив два верхних зуба, неестественно далеко отстоящих друг от друга, тупо осматривал ее от спины и ниже. По всей видимости, он нисколько не стеснялся своего занятия и даже не заметил ее взгляда. Она поспешила отвернуться и, глядя мимо Тониных глаз, попросила:

– Хочу скорее забраться в воду, сделаем это в каком-нибудь безлюдном месте?

Он в недоумении поднял брови, но был рад предложению.

– Придется пройти еще немного пешком. Вдоль берега – ты не против?

Нельзя было не залюбоваться, глядя, как Тони лихо скачет по береговым завалам, совсем не касаясь валунов руками.

– А теперь моя козочка!

У нее получилось немного хуже. Страшно все-таки ободрать коленки, тем более такие очаровательные: маленькие, округлые, почти не выступающие на стройной линии ноги. Правда, Тони отдавал предпочтение не им, а изнеженным местечкам на сгибах ног сзади. Ему нравилось, что кожа там такая тонкая и гладкая – как у новорожденного. Ему часто хотелось прикоснуться к этим укромным уголкам ее тела, но Люсия не позволяла: щекотка была для нее самым неприятным ощущением изо всех, которые ей выпало на долю испытать.

Последний прыжок – и она на руках у Тони. Посадив свою принцессу на каменный трон, он принялся потрошить холщовую сумку: новые туфли для плавания, маска, фрукты, пушистое полотенце… Люсия встала на камень, сняла шорты и майку и, оставшись в любимом купальном костюме цвета морской волны, довольно осмотрела свое тело. Солнце и ветер будто пытались заглянуть, незаметно проникнуть – кто быстрее – за тонкую синтетическую ткань, туго облегающую ее грудь и бедра. С трудом удержавшись на высоком, узком постаменте в позе цапли, она метким броском отправила узкие лоскутки в груду вещей, образовавшуюся у ног Тони. Некоторое время хлопотливый ученый, не вставая с колен, удивленно смотрел на прилетевшие трусики, пока Люсия хохотала за его спиной, но затем последовал ее примеру, помялся с ноги на ногу, думая, требуется ли от него сейчас что-нибудь столь же лихое, но решил не бросаться в воду сломя голову. С чувством умиления он застегнул на ней резиновые башмачки – единственный предмет одежды, быстро обулся сам и первым вошел в прозрачные яркие волны.

Вода была настолько насыщена сине-бирюзовой гаммой, что казалась желеобразной. Оптический обман. Люсия немедленно в этом убедилась, шагнув в теплую, жидкую, мягкую безграничность. Хотя Тони взял на себя миссию первопроходца, делать шаги было боязно: под ногами роились острия кораллов, волны сбивали с ног, дно стремительно уходило вниз. Один неосторожный шаг, и придется ходить с уродливым пластырем. Немного вперед и вниз, оттолкнуться и – плыть!

Она вот-вот растворится, станет совершенно прозрачной, ее эмоции вольются крохотной каплей в огромную, вечно кипящую морскую душу. Люсия перевернулась на спину, зажмурилась и вспомнила дом своей матери, родное Средиземноморье. Здесь, в Эйлате, спокойнее – то ли вследствие действительных природных различий, то ли оттого, что рядом ее широкоплечий друг… Открыв глаза и с трудом привыкнув к граду ослепляющих лучиков, она поискала на сверкающей глади его темноволосую голову. Не заставив долго волноваться, Тони вынырнул совсем рядом, и они подняли вокруг себя фонтан брызг. Необыкновенная соленость воды позволяла здесь держаться на плаву часами, ничуть не уставая, но стоило выйти на сушу, как морская соль начинала въедаться в кожу и вызывать зуд. Люсию это раздражало и смешило одновременно. Она не чаяла, когда доберется до душа, и проклинала свое необдуманное решение купаться вдали от всех благ цивилизации, а Тони хотелось съесть всю соль, которая от соприкосновения с ее кожей стала для него слаще меда… И надо признаться, ему это почти что удалось.