Музыкант-3 - [7]

— Здравствуйте, товарищ Мальцев, — приподнялся Суслов, протягивая мне свою сухопарую ладонь. — Присаживайтесь. Чай, кофе? Сигарет не предлагаю, учитывая ваше спортивное настоящее. Я, признаться, и сам не курю, и наш ЦК пытаюсь отучить. Но, сами понимаете, многие из членов Центрального Комитета — фронтовики, а фронтовые привычки так просто не искоренить.

— Спасибо, можно зеленый чай с лимоном, если есть, конечно.

— Есть и зеленый, я сам его уважаю, причем из дружественного нам Китая. Говорят, полезен очень.

Хе, удивил! Надо было из Англии чайку-то привезти, сам бы его угостил.

Дав указания секретарше, Михаил Андреевич кивнул на разворот 'Комсомолки'.

— Читал, довольно интересное интервью. Мне вот как-то не довелось лично пообщаться с английской королевой, как она вам показалась?

— Как женщина или как королева? — на всякий случай уточнил я с самым серьезным выражением на лице.

— А вы шутник, Егор Дмитриевич, — хмыкнул Суслов и снова посерзъенел. — Солдатов мне рассказывал, что на приеме в Букингемском дворце вы держались достойно.

— Так ведь старался не уронить честь советского спорта, Михаил Андреевич.

— Я в курсе, что вам это удается, вы же теперь ведущий игрок команды, выигравшей… э-э-э…

— Кубок европейских чемпионов, — подсказал я.

— Ну да, точно. Я-то футболом никогда особенно не интересовался, но благодаря вашим успехам стал почитывать спортивную периодику… А, вот и наш чай. Спасибо, Вера Алексеевна, можете быть свободны.

На столе после ухода секретарши остались две наполненные дымящимся, пахучим напитком чашки на блюдцах, вазочка с сахаром, розетка с вишневым вареньем и небольшая тарелочка с печеньями и конфетами.

— Угощайтесь, — благосклонно разрешил Суслов и сам же положил в свою чашку две ложечки варенья. Я, недолго думая, последовал его примеру.

Только я втянулся в это приятное занятие, как главный идеолог страны, непотопляемый ни при Сталине, на при Хрущеве, ни при Шелепине, вдруг заявил:

— Я ознакомился с вашей необычной биографией, товарищ Мальцев.

Он посмотрел на меня, видимо, ожидая какой-то реакции, но я с невозмутимым видом продолжал пить чай. Тогда Суслов продолжил:

— Весьма неожиданный взлет. Обычная дворовая шпана, и вдруг за какие-то год-два — всесоюзно известный персонаж. Такие таланты и в музыке, и в спорте… А что, вас действительно ударило током?

— Было такое, — нехотя сознался я, думая, кто из друзей прежнего Мальцева проболтался.

— И после этого в вас и открылись эти самые таланты?

— Не знаю, может быть, совпало, а может и в самом деле удар током послужил катализатором пробуждения моих способностей.

— Катализатором, — медленно повторил Суслов, будто бы катая слово во рту, и неожиданно спросил. — Товарищ Мальцев, что у вас было с дочерью Фурцевой? Только не врите.

Опаньки, вот это поворот! Это он что же, пригласил меня поговорить насчет моей личной жизни? Понятно, что я замешкался, а промедление могло вызвать у него подозрение в моей искренности, поэтому я решил с ответом не тянуть.

— Ничего не было, Михаил Андреевич, — сказал я, испытывая непреодолимое желание добавить: 'Мамой клянусь!'

— А из-за кого она вены себе резала? Об этом сейчас вся Москва говорит, и вы наверняка слышали.

— Ну да, вчера услышал… от знакомого. Но почему вы решили, что я как-то связан с попыткой суицида Светланы Фурцевой?

— Но вы же не отрицаете факт вашего знакомства?

Все это начинало походить на дешевую пародию допроса у следователя. Давай уж до кучи, направь мне в глаза абажур, чтобы добиться полной аутентичности.

— Да, мы знакомы, но между нами ничего не было, и вообще я ее не видел… Почти год не видел, с того самого банкета после товарищеского матча сборных Советского Союза и Бразилии.

— Но в тот раз вы вместе отлучались из банкетного зала.

— Михаил Андреевич, Светлана попросила меня проводить ее до уборной. Я не мог отказать женщине, которая после выпитого не совсем твердо держалась на ногах. Проводил — этим все и ограничилось.

— А вот некоторым бразильским товарищам показалось, будто они помешали вам в уборной своим появлением. Якобы и ваш вид, и вид Светланы говорили о том, что вас едва не застали за чем-то непотребным.

Вот блин, это кто же настучал-то? Манга и Флавио там точно были, еще переводчик… Может быть он и стуканул? Теперь поди разберись… Однако, придется как-то выкручиваться, на фиг мне не нужны проблемы с семейством Фурцевых.

— Не знаю, Михаил Андреевич, что там кому показалось, но ничего у нас со Светланой там не было, — с нажимом на последние слова произнес я.

— Ну хорошо, — неожиданно легко согласился Суслов, — в конце концов, это ваши дела, хотя — на будущее — прежде чем вляпаться во что-то такое, хорошенько все взвесьте. Зачастую личное пересекается с государственным… А теперь о делах, так сказать, насущных. Я вчера в какой-то мере неожиданно для себя стал свидетелем бурной дискуссии относительно грядущего музыкального мероприятия. Если точнее, то спора между вами и Екатериной Алексеевной. Проведение фестиваля я практически полностью доверил товарищу Фурцевой, поэтому ваши дебаты открыли мне глаза на кое-какие вещи. Действительно, фестиваль задумывался прежде всего как молодежное мероприятие, но, ознакомившись со списком исполнителей, соглашусь, что та же Клавдия Ивановна, при всем моем к ней уважении, с такого рода репертуаром не привлечет на трибуны достаточное количество молодежи. Что же касается ваших протеже — ансамбля 'Апогей' и певицы Адель — не скажу, что их творчество приводит меня в восторг, хотя до недавнего времени я был не очень-то с ним и знаком. Но и я, знаете ли, стараюсь не мешать личное с общественным. Мало ли что мне не нравится… Вы согласны со мной, товарищ Мальцев?