Музыка сфер - [7]

— Пойти одному может быть опасно, — не отступал Кроуфорд, чье дыхание пахло кислым от несварения желудка. — Я тоже пойду.

— Со мной все будет хорошо, — ответил Джонатан, пожалуй, слишком уж резко и сложил бумаги в стопку. — Со мной для помощи будет Лакит. Идти туда нам всем не имеет смысла.

На краткий миг выражение вкрадчивого подобострастия исчезло с лица Кроуфорда, сменившись невольной краснотой уязвленной гордости, почти гнева. Джонатан мысленно вздохнул: он устал проливать бальзам на оскорбленные чувства обидчивого шотландского фитюльки.

— Но мы скоро пообедаем вместе, а, Ричард? — сказал он поспешно. — Я слышал про новую ресторацию вблизи Стрэнда. Может быть, вы не откажетесь быть моим гостем как-нибудь вечерком?

Кроуфорд снова фыркнул и сказал только:

— Иногда, сдается мне, вы не шпионов высматриваете, друг мой. А если так, то снова и снова посещать эти заведения вам никакого толка нет. Совсем никакого. — Он повернулся на каблуках и ушел, а у Джонатана мучительно сжалось сердце: он совершенно точно знал, что подразумевал этот намек.

Три года назад пятнадцатилетняя дочь Джонатана Элли сбежала из дома. Она грезила о том, чтобы стать актрисой, но подобно многим и многим другим бесследно исчезла в темных улицах столицы. Вечер за вечером Джонатан рыскал по театрам и питейным заведениям вблизи них, ища ее.

Год спустя был найден ее труп. Ее задушили в проулке вблизи Хеймаркета, и Джонатан узнал, что она вела жизнь шлюхи.

Быть может, именно тогда жизнь Джонатана в корне изменилась. После сокрушительной яви смерти дочери он замкнулся в себе, одержимый одной мыслью. Лишившийся сна, он обходил кабаки и харчевни близ того места, где убили его дочь. Угрюмая решимость найти убийцу Элли пожирала его энергию и все его свободное время. Горькая ожесточенность еще больше возрастала по мере того, как он мало-помалу осознавал, что правоохранительная система не располагает ни временем, ни ресурсами расследовать преступление, когда отсутствуют улики и свидетели, а уж тем более если жертвой была шлюха. И все-таки Джонатан не оставлял своих усилий. Едва его длинный служебный день подходил к концу, он отправлялся обходить улицы, задавать вопросы. Он нанимал профессиональных поимщиков воров, тратя на них немногие деньги, которыми располагал. Но постепенно, пока попытки найти ниточку раз за разом завершались неудачей, пока угасала — нет, не скорбь, а надежда, что убийство будет отомщено, — он начал искать по вечерам не дружеских бесед с коллегами, но забвения в вине. И круг его прежних друзей мало-помалу распался.

И только Кроуфорд из всех его бывших приятелей в министерстве еще выказывал какую-то привязанность к нему. Вдвоем они провели немало вечеров в разных питейных заведениях, где Джонатан лишь изредка ронял два-три слова, очередная бутылка кларета сменялась другой, и демоны у него в голове давали себе волю. Изредка, если Джонатана вдруг охватывало недоумение, чем объясняется такое участие к нему Кроуфорда, он от него отмахивался, полагая, что Кроуфорду приходится иметь дело с собственными демонами.

Кроуфорд занимал очень невысокое положение. А ведь он прежде был приближен к Ивену Непину, заместителю Генри Дандеса в дни, когда Дандес возглавлял Министерство внутренних дел. Тогда Джонатан часто видел издали, как Кроуфорд, хлопотливый клерк, важно сновал туда-сюда, выполняя распоряжения своего начальства, усердно переписывал и подшивал. Но когда прошлым летом Генри Дандес возглавил новосозданное Военное министерство, забрав с собой самых способных своих помощников Непина и Хаскиссона, Кроуфорд ко всеобщему изумлению, включая и его собственное, к ним присоединен не был. В растерянности, с ощущением горестной утраты, он остался занять место у самого низа кучи, подчиненной новому главе Министерства внутренних дел герцогу Портлендскому. И его обязанности теперь исчерпывались переписыванием распоряжений расположенному поблизости Артиллерийскому управлению касательно выдачи оружия и боеприпасов милиции и колониям. Да уж, смиреннейшее положение.

Возможно, Кроуфорд ощущал своего рода родство с Джонатаном, чьи надежды на служебную карьеру сошли на нет, как и его собственные. Джонатан мог предположить только, что именно это привлекало в нем Кроуфорда. Однако даже теперь, после множества вечеров, проведенных в его обществе, Джонатан не назвал бы Кроуфорда близким другом — напротив, он замечал, что из-за отвращения к себе обходится с Кроуфордом как с человеком даже ниже себя, раз уж он так глуп, что ищет дружбы с ним. И его все больше и больше раздражала эта навязчивая участливость — на взгляд Джонатана, притворная и сверхъелейная — всегда подчеркнуто написанная на нездорово бледном лице фитюльки-шотландца.

Кроуфорд, без сомнения, решил, что Джонатан вызвался пойти в «Ангел», место сборища шлюх, потому что все еще надеялся найти ниточку к убийце своей дочери. Быть может, Кроуфорд и не ошибался. Одно было несомненно: куда бы он ни шел, каким бы ни был час, по какой бы то ни было причине, Джонатан все еще ловил себя на том, что повсюду ищет веселую улыбку своей дочери и ее вьющиеся рыжие волосы.