Музыка мрачных квартир - [23]
Из последних сил и превозмогая боль, Мария всё-таки вырвала свою руку из плена трясины и крик ужаса, вырвавшийся из её груди, заставил содрогнуться весь мрачный гнилотворный лес. Мария смотрела не на свою ладонь, а на перепончатую отвратительную лапку… В этот же момент что-то, обхватив её с силой вырвало из трясины и отбросило назад. Она видела как слизняк буквально встал на дыбы и издал негодующий булькающий громкий звук, выпустив через через хоботок-присоску большую струю болотной жижы. А затем он упал навзничь и погрузился в трясину.
Мария ожидала теперь своего падения, смирившись что оно окажется для неё смертельным.
"Лучше сразу умереть", — только и успела подумать она и почувствовав тупой, но лёгкий удар по затылку, дёрнулась…
Темно. Земля твёрдая. Очень. Нет ни сырости, ни зловонья, ни шёпота. Тишина. Боли нет, только немного побаливает затылок. Мария в ужасе вскочила на ноги стала ощупывать свои руки. Никаких перепонок. Вдруг слева от себя заметила огни.
"Неужели опять та мерзкая тварь?!"
Нет, огоньков было штук пять и все они были не красного, а желтоватого цвета.
"Как уличные фонари… Стоп! Это уличные фонари?! Это фонари! Я дома! Это был только кошмар!" — Мария ринулась в сторону огней, споткнулась о стул и упала. Было больно, но это ерунда. Теперь она видела окно, через которое и доходил свет уличных фонарей. С радостным, но отчасти нервным смехом она вскочила на ноги и подбежала к окну, прижавшись ладонями к стеклу, с другой стороны которого текли капли дождя словно слёзы.
6
Радуга раскинулась широкой разноцветной дугой через весь живописнейший луг, который после дождя благоухал наиприятнейшими ароматами и запахами. Каждый цветок на лугу, каждая травиночка старались привнести в этот букет свой неповторимый вклад. Они как будто приглашали: "Посмотрите как мы прекрасны! Почувствуйте нас! Прикоснитесь!". И с последними каплями дождя луг ожил. Бабочки, зверьки и прочая живность выбежали наружу, радуясь ласковым лучам солнца, влажной траве и сказочному благоуханью. Самые разные птицы пели на всевозможные голоса. Проснулась жизнь и за пределами луга — в лесу, который окружал его со всех сторон. Пышные кроны деревьев перешёптывались с лёгким ветерком на своём наречии. Птицы и звери привычно занялись своими делами. Вот, например, маленький зайчишка весело выскочил из-за пригорка, догоняя бабочку-шоколадницу. Они часто так играли — в догонялки. Сейчас была очередь ушастика. Тут он перепрыгнул ручеёк, даже не замочив свой хвостик. Здесь обогнул столетний дуб и почти что нагнал свою крылатую подружку, но зацепился за сучок и плюхнулся прямо мордочкой в лужицу, появившуюся после дождя. Бабочка захлопала крылышками и стала кружить вокруг зайчонка. Отряхнув мордочку, он грозно помахал хвостиком и решил во чтобы то ни стало поймать крылатую хохотушку. Прыжок, ещё прыжок — влево, затем вправо — теперь она никуда не денется. Они так увлеклись игрой, что не заметили — лес стал меняться.
Почва становилась всё более сухой, а трава будто выжженной. Да и сами деревья всем своим видом выказывали явное недомогание — они явно болели, хотя быть может ещё не так сильно. Но чем дальше удалялась наша парочка, тем более страшный вид приобретало всё вокруг. Но разве за игрой дети что-то заметят?
Но заметила белка. Она жила как раз на самой границе где чудесный сказочный лес начинал меняться. Долго и громко она кричала заигравшейся парочке вслед, пытаясь предупредить их, но всё тщетно. Оставив бельчат дома и заперёв дверцу в дупло, она что есть сил побежала в противоположную сторону, в гущу сказочного леса.
— Чудесный дождь! Чудесный день! Чудесное солнышко! — маленького роста (не больше одного метра) старичок в зелёной шляпке с пёрышком, прищурившись смотрел в сторону солнца и по-детски хлопал в ладоши. Хотя назвать его старичком было бы неправильным. В нём не было дряхлости или немощности, не было глубоких морщин и узловатых пальцев рук. Назовём его человечком. Однако в нём чувствовалась длинная и непростая история весьма долгой жизни, мудрость и умение ценить каждый миг этой жизни. В этом смысле седина органично подтверждала впечатление, что перед нами всё-таки человечек в возрасте. Назвать его гномом или карликом было бы тоже неправильно. У него не было бороды и выглядел он абсолютно гармонично и пропорционально. Одежда на нём была вполне обычная для человека — помимо зелёной шляпки с пёрышком, которая и придавала ему несколько сказочный вид, на нём была фланелевая рубашка в бело-зелёную клеточку, мышиного цвета кацавейка и чёрные брючки, заправленные в красные хромовые сапожки.
Всё ещё прищурившись глядя на солнце, он несколько раз глубоко вдохнул свежий и чистый после дождя воздух, пошмыгал своим носом, похожим на маленькую картофелину и громко чихнул.
— Аа-ап-чхи! — гулко раздалось эхо по лесу и вокруг сразу послышался шелест листвы, голоса птиц и зверей как будто все тотчас стали желать ему здоровья. — Спасибо мои дорогие, спасибо! Чистый воздух становится всё большей роскошью и в нашем мире, — сменив улыбку на печаль промолвил он, — уже с непривычки начинаешь чихать… Хмм…, - он присел на пенёк, находившийся рядом, — Неужели она сдалась? Неужели окончательно отчаялась? Или он потерял надежду и веру?
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.