Музыка Мёртвого Моря - [161]

— А с-с ним чт-то д-дел-лать? — недоумённо проклацал я зубами, указывая взглядом на животное. Лошадь не двигалась с места и уж точно не собиралась исчезать. Дженкинс обернулся.

— Не знаю. Пугаться, наверное. Какой ужас, конь, а-а-а, страшный, отвратительный! — наигранно завопил он. — Доволен? Теперь пошли!

— Лёх, не б-будь б-букой, — Ветрова вновь прервала эфир, чтобы отчитать товарища.

— Я не бука! — взвился Лерой. — У моего костюма восемь процентов заряда осталось на жизнеобеспечение! Хочешь меня на себе вместе с Джейсом тащить? Нет? Тогда…

Мы с лошадью озадаченно переглянулись. Нашли время спорить. Дела и так идут хуже некуда, в этом я полностью солидарен с Дженкинсом. И отчасти это моя вина: ребятам приходится жертвовать энергией брони, чтобы помогать мне идти с ними наравне.

Хватит ли Лерою восьми процентов, чтобы добраться до третьего вагона в одиночку? Однозначно, нет.

— Ст-той, — я неуклюже дёрнул рукой, освобождаясь от пальцев друга, держащих меня за плечо. — К-конь…

— Ну, что ты к нему прицепился?! — взвыл Дженкинс, разворачиваясь ко мне всем телом и едва не хватая за грудки.

— На нём п-п-пое… д-дем, — объяснил я.

— 7hp

От произнесённых слов остро кольнуло нижнюю губу. На миг по подбородку пробежала горячая струйка, после чего стало ещё холоднее. Плохо… Температура настолько низкая, что оледеневают части тела. Эдак можно лишиться чего-нибудь. Носа, например.

— А ведь т-точно! — взвизгнула от восторга Олеся, пытаясь щёлкнуть пальцами. — Это вых-ход-д! Мы поед-дем на к-коне! Вот п-проп-пасть, абилк-ка не сраб-батывает…

— Ну и пошла она коню под хвост, — невежливо пробурчал Лерой, первым запрыгивая на ненадёжную лошадиную спину. — Будем надеяться, дорогу он знает. Шесть процентов…

Когда не ощущаешь конечностей, любое, даже самое простое движение становится непредсказуемым. В моём состоянии залезть на неосёдланное животное не представлялось возможным. Благо, рядом был Дженкинс. Истратив ещё три процента заряда, он втащил наверх меня и Олесю. После чего мы втроём замерли в ожидании. Конь стоял, как истукан.

— Н-не идёт, — пожаловалась Ветрова. — М-мож-жет, ег-го нужн-но з-зас… тавить? Но! Н-но!!!

Лерой нервно выругался и с силой ударил пятками по бокам зверя. Лошадь гулко отозвалась эхом откуда-то изнутри, но не пошевелилась.

— Как глупо, — фыркнул Дженкинс, — умереть от переохлаждения верхом на декорации! Да над нами весь сервер…

Скрежет из-под днища вагона раздался внезапно и сразу в полную силу. Конь взбрыкнул, заорал жутким потусторонним голосом, перекрикивая даже звук рвущегося металла и, наконец, поскакал. Олеся, сидящая впереди Лероя, пискнула и судорожно вцепилась в редкую гриву зомбо-лошади. Я тоже неосознанно шевельнул рукой, желая покрепче вцепиться в броню товарища, и…

— 87hp

Получен дебафф «ампутация» [срок дебаффа — 4 дня]

«Без вреда для здоровья», — буркнул я про себя, в очередной раз передразнивая Дженкинса. И буквально через мгновение уже летел вниз, сдёрнутый чем-то (или кем-то) со спины коня. Хвала разрабам, приземлиться удалось на мягкую поверхность. Мягкую, но подозрительно копошащуюся…

Рядом отчаянно завизжала Олеся. Лерой изощрённо выругался, дважды помянув майонез.

В четвёртой генерации второго вагона было значительно светлее. И теплее, хотя пар всё ещё вылетал изо рта пышными белыми клубами. Каким-то непостижимым образом лошадь пронесла нас через межвагонную дверь, после чего бесследно исчезла. Впрочем, теперь уже неважно. Этот участок пути мы сможем преодолеть и сами.

Мягкая поверхность пола при ближайшем рассмотрении оказалась равномерным слоем истлевших крысиных тушек. Смерть не мешала грызунам перемещаться и издавать визгливые звуки. В унисон им пищала Ветрова, тщетно пытаясь отвоевать у зверьков часть свободного пространства. Счастливчик оказался наглее — он просто запрыгнул ко мне на спину, отчего я брякнулся обратно на крыс.

— Никогда бы не подумал, что ты боишься грызунов, — хмыкнул Лерой, обращаясь к Олесе. Теперь, когда нам больше не грозило превратиться в ледяные изваяния, к нему вернулось привычное расположение духа. — Помочь?

— Уйяу-у-у! — провыла девушка, что скорее всего означало «да». Хмыкнув, Дженкинс подхватил её на руки и начал медленно, но верно двигаться в сторону третьего вагона.

— Трусливая псина, — буркнул я на Счастливчика, скидывая его со своей спины. — Эти крысы давно уже мертвы, так зачем их бояться? И не смотри на меня так! На себе не потащу.

На пассажирских креслах сидели трупы людей, безмолвные и неподвижные. Странным было то, что их тела занимали вполне естественные позы: кто-то словно читал несуществующую книгу, кто-то сидел, закинув ногу на ногу. Большинство же просто таращились пустыми глазницами в непроглядную тьму за окном, подперев подбородок иссушенной рукой.

Я догнал ребят в середине вагона. Олеся уже взахлёб рассказывала своим слушателям о том, что произошло, пока прерывался эфир. Лерой сосредоточенно старался не подскользнуться на хрупких крысиных тушках. И едва мне начало казаться, что мы беспрепятственно доберёмся до двери, как под днищем вновь завозилось неведомое чудище. Когти — или что-то иное — резанули по металлу, звук осязаемой волной прокатился по нервным окончаниям. Крысы запищали ещё надрывнее, завозились, начали подпрыгивать аж до самого потолка. Олеся завопила не своим голосом, вцепляясь в Лероя руками и ногами.