— Она умерла от любви, — сказал патанатом помощнику. — Жаль, что мы не можем написать этого в отчете.
Обливаясь слезами, Аврора читала письмо кардиолога. Теперь она понимала, почему мать ушла так... не попрощавшись. Теперь она все понимала.
Отделка нового дома подходила к завершению, и через две недели Андреу и Аврора планировали поселиться вместе. Квартиры на бульваре Колом и в Борне останутся семейным достоянием по горячей просьбе детей.
В доме Жоана Дольгута Борха мастерил воздушных змеев, в точности следуя инструкциям, найденным в дедушкиной серой тетрадке. Сегодня никто уже не делал змеев такими допотопными методами. Гостиная была завалена бумагой, болванками, инструментами, деревянными дощечками, лоскутами ткани и бутылочками клея.
Борха взял за образец маленькую модель из книги по искусству оригами и увеличил масштаб. Теперь, после многих дней труда, ошибок, исправлений и усовершенствований, из его рук выпорхнули две белые птицы с величественными крыльями.
Прогноз погоды обещал сильный ветер, сухой и теплый, а значит, вечер будет подходящий для полетов.
Закончив работу, он навел порядок в комнате и побежал в душ. Потом выглянул в окно. Несмотря на довольно поздний час, на улице стоял удушливый зной. Асфальт плавился под летним солнцем, небо пожаром охватывали багровые сполохи. Он оденется в белое.
Он вызвал такси — ожидание показалось ему вечностью — и попросил шофера доставить его к воротам кладбища Монжуик. На дорожках некрополя его встречали каменные ангелы, от которых веяло одиночеством. Сонное молчание могил вызывало в нем благоговейный трепет. Он впервые в жизни посещал кладбище, однако охватившее его чувство было скорее сродни глубокому уважению, нежели страху.
Сумеет ли он найти нужное место?
Почему он выбрал столь мрачную взлетную площадку?
Он подумал о ней. Чувствует ли она то же самое здесь?
Петляя между нишами и надгробными плитами, он поднял взгляд. Небо напоминало пылающую печь. Оранжевые языки пламени плясали в усталой лазури, окрашивая море в причудливые тона.
Какой парадокс! Утратив способность видеть, мертвые наслаждаются лучшими видами на Барселону. Мысленно повторяя указания отца, Борха добрался до вершины. Он пришел.
У могилы Жоана и Соледад его поджидала Map в белоснежном летнем платье. В этот день, по специальному заказу Андреу, черный мрамор был усыпан белыми розами.
Увидев, что Борха идет к ней с развевающимися за спиной хвостами змеев, она, раскинув руки, бросилась ему навстречу.
— Беги, — выдохнула она, указывая на небо. — Солнце садится...
Ветер трепал розы на могильном камне.
Море оделось молочно-синей дымкой.
— Готова?
Она кивнула. Перед двойным надгробием Борха и Map подбросили змеев вверх.
Две птицы поднимались, расправляя крылья.
Ветер требовал, и они подчинялись.
Веревки натянулись. Но под ногами детей лежали еще метры и метры — целая жизнь.
Небо, пылающее огнем, благосклонно поддерживало один на двоих полет.
Змеи взмыли ввысь.
Они приладили каждый на свою бечевку записочки с самым заветным желанием.
Послания поднимались... выше и выше...
...пока не слились с белыми птицами.
— Исполнятся, — сказал он ей.
