Музыка для мужика. История группы «Ленинград» - [38]

Андрей «Андромедыч» Антоненко

Все должно было быть очень просто. Первое время Серега постоянно бил меня по рукам, потому что аккордеон все-таки предполагает какие-то сольные партии, мельтешения, импровизации. Он требовал: не надо этого!

Сергей Шнуров

В двадцатом веке эксперименты со звуком закончились. Все равно Штокхаузена или Айвза уже никто не перепишет. Сейчас нужно делать то, что висит дома. Если дома ты можешь послушать это в определенном настроении, под что-то, тогда да. А если ты экспериментируешь, просто потому что ты такой великий, тогда на хуй. На хуй в двадцатый век.

Светлана «Колибаба» Шестерикова

В конце концов Шнур предложил мне поиграть в «Трех дебилах». Говорит: Светка, бери баян, приезжай, все, репа. Митька, Андромедыч, Шнур и я. Репетиции такие — поиграли минут двадцать, Шнур говорит: а ну все, нормально. Как он все в принципе и делает.

Первый концерт был в «Манхэттене» в Питере. Я играла на аккордеоне и пела «Терминатора». Ну, я была звездой, расписывалась у всех в паспорте. Андромедыч дико ревновал к поклонникам, чуть не до драки. Серега сказал мне потом, что он этот проект сделал специально под нас с Андромедычем, чтоб мы могли заработать как-то. На эти деньги мы записали мой первый альбом. Он мог бы нанять хорошего аккордеониста, я та еще исполнительница, в общем-то.

Сергей Шнуров

Я тогда слушал пластинку The Ventures «Made In Japan». Поэтому назвал свой альбом «Made ин жопа». Там, кстати, если прислушаться, до хуя серфа. Впрочем, искать различие в серф-музыке — это все равно что дегустировать водку. Нереальная фигня. Как бы водка, она хороша во всех разливах. Какую-то пить приятно, какую-то не очень, но стремимся мы в конечном итоге к одному — слушать серф! Без конца слушать серф.

Светлана «Колибаба» Шестерикова

Однажды умудрились прилететь «Тремя дебилами» в Калининград без Шнура. Помню, вышли на сцену, сказали: ну извините, Сережа вот не прилетел. Что-то начали сочинять там про ментов на ходу. Причем мы на обратном пути вообще чуть не разбились — летели с Митей и с Андромедычем, и шасси не опускалось. И град жуткий, ох, я все молитвы вспомнила.

Сергей Шнуров

Я в то время купил себе Danelectro незадорого. Хорошо помню, как я его разбил: был концерт на закрытии Варшавского вокзала. Осень, холодно, вся хуйня. Наш басист Макс Колотушка наебенился до такой степени, что даже в тональность не мог попадать. Я кинул гитару об асфальт, забрал у Макса бас и стал сам играть. А Максу сказал: уйди на хуй, чтоб я тебя не видел.

Артемий Троицкий

Живьем я «Ленинград» увидел впервые во время какой-то акции на полуразрушенном Варшавском вокзале, очень был милый концерт. Меня это все позабавило.

Андрей «Андромедыч» Антоненко

Когда приезжали в Москву, то сразу с поезда отправлялись к Паше Павлику и немедленно садились пить. Часов в одиннадцать обычно начинали.

Паша Павлик

Пузо иногда сдавал свой барабан на хранение в универсам напротив моего дома.

Митя Мельников

Начиная с лета 2000-го новые песни мы не репетировали вообще. Все песни разучивались на саундчеке. И после «Ленинграда» я как-то очень напрягся — хотелось, в принципе, и дальше на барабанах играть. И тут-то я и понял, в чем смысл «Ленинграда». Потому что все остальные группы делают совершенно по-другому — несколько раз в неделю собираются, по шесть часов играют ну и все такое. Заниматься этим совершенно не хотелось.

Евгения Федоровская

Самый первый раз я услышала и увидела группу «Ленинград» в клубе «Край». Дело было где-то осенью 2000 года. Это было прекрасно, ключевой песней, неоднократно спетой, была, конечно, песня про день рождения.

Прошло еще несколько месяцев, «Ленинград» твердо занял место любимой группы, постоянно звучащей.

Потом наступила зима, и как-то раз Лиза Ефимова и Катя Манукова с горящими глазами сообщили, что «наконец-то» познакомились с кем-то из чудесного питерского коллектива. И что мне тоже надо срочно записываться в «группиз». Ну, идея мне очень понравилась. Вскоре был концерт в «Китайском летчике», народу была толпа, люди, что называется, висели на люстрах (вряд ли там есть люстры… значит, на потолочных балках), и на сцене тоже было тесновато. Так было весело. После концерта наметилось нечто вроде after-party. Поехали ко мне, влезли чуть ли не ввосьмером в мою старую белую восьмерку, да еще и припечатали это контрабасом, так что машина железным брюхом скреблась по заледеневшему асфальту. Но доехали. Я как раз начала жить одна в тот момент, на Бауманской, рядом с Елоховкой.

Выяснилось, что прекрасные персонажи из прекрасной группы живут обычно у своих друзей, когда приезжают на концерты в Москву, — как и все нормальные люди. У меня было мало места, но человека четыре остались: Севыч, Ромеро, барабанщик в очках и директор Денис. Ну и потом еще несколько раз, у них как раз были довольно часто концерты в Москве, раза два в месяц, наверно, — тоже оставались. В разном составе, который регулярно дополнялся уже московскими друзьями и «группиз». Было прекрасное время. Смутно помню детали, все же проходило в плотном алкогольном чаду.

Было всякое. Было очень весело. Ну и не без романтики, конечно. Помню, как мы с Севычем подолгу сидели на кухне, до утра обсуждая свои душевные терзания. Севыч прекрасный парень, тончайшей души человек, и такой легкий при этом, остроумный. Еще помню, что целовалась с кем-то из музыкантов на морозе.