Музруков - [75]

В ходе заседания комиссии выяснилось также, что на Базе-10 не было обеспечено строительство ТЭЦ, крайне необходимой уже в ближайшее время для отопления воздвигаемых зданий. Для строительства ТЭЦ уникального оборудования не требовалось. То, которое было необходимо, можно было бы получить по заявке ПГУ без всяких препятствий.

В. А. Малышев, выслушав эту информацию, вышел из себя. Он, привыкший к четкой слаженной работе предприятий ПГУ, был неприятно удивлен происходящим на Базе-10. Высказав Ефиму Павловичу свое резкое неодобрение, Вячеслав Александрович позвонил Л. П. Берии и предложил немедленно снять Славского с поста директора.

Вскоре на комбинат прибыл и сам Л. П. Берия.

Вот что пишет об этом человеке, о стиле его работы в только формирующейся атомной отрасли ветеран Минсредмаша А. К. Круглов: «Он… часто выезжал на объекты, знакомился с ходом и результатами работ, всегда оказывал необходимую помощь и в то же время резко и строго расправлялся с нерадивыми исполнителями, невзирая на их чины и полномочия. Свобода действий и большое доверие И. В. Сталина позволяли Л. П. Берии оперативно принимать решения, которые сверхсрочно выполнялись. В качестве примера можно привести результаты одного из четырех его посещений строящегося комбината № 817 на Южном Урале. Визит Л. П. Берии 20 октября 1947 года закончился… переводом Е. П. Славского в главные инженеры…»

Действительно, раздраженный председатель Спецкомитета освободил Е. П. Славского от всех руководящих должностей и определил ему место заместителя начальника объекта «А», то есть будущего уран-графитового реактора. Место директора комбината осталось вакантным.

Возможно, настаивая на освобождении Славского от обязанностей директора комбината, В. А. Малышев уже точно знал, кого можно смело рекомендовать на эту должность. Занявший ее должен был за короткий срок переломить тяжелую ситуацию, наладить деловые отношения со строителями, создать в коллективах будущих предприятий рабочую обстановку, разобраться с поставками оборудования. На это был способен Борис Глебович Музруков, вместе с которым нарком Малышев создавал танковую промышленность в годы войны.

Малышев высказал свои соображения Берии, который доложил о них Сталину. Его согласие на назначение Б. Г. Музрукова директором комбината № 817 было получено очень быстро. Результатами этих высоких решений и стали вызов Бориса Глебовича в Москву, его беседа с Л. П. Берией и поездка в Лабораторию № 2 к И. В. Курчатову.

Теперь мы уже знаем, что конкретно Игорь Васильевич мог рассказать Борису Глебовичу об атомном проекте в целом и о проблеме делящихся материалов особенно. Возможно, из-за нехватки времени подробным его рассказ не получился. Но суть проблемы, ее сложность и государственную важность он наверняка очертил очень четко. И его слушатель сумел все это уловить. Оба — и Курчатов, и Музруков — обладали удивительной ясностью мышления, помогавшей им быстро разбираться в самых запутанных, казалось, ситуациях.

Видимо, уже через несколько часов после первого визита в ЦК партии Б. Г. Музруков вновь встретился с Берией и сообщил ему, что согласен с новым назначением, однако при определенных условиях, которые он сразу четко сформулировал. Условия эти были следующие. Поскольку И. В. Курчатов уже являлся научным руководителем комбината, Музруков попросил назначить Игоря Васильевича своим заместителем. Ответственные представители научного руководителя атомного проекта, генерального проектировщика (ГСПИ-11), генерального конструктора (НИИхиммаш), руководители ПГУ должны были, по предложению Бориса Глебовича, работать на строительной площадке, а не руководить делами на расстоянии, из Москвы и Ленинграда. Их присутствие требовалось для обеспечения быстрой связи, прямой и обратной, для оперативного принятия принципиальных решений на месте.

Такая деловая, конкретная постановка вопроса сама по себе уже говорила о том, что новый директор увидел основной дефект предыдущей организации работ на комбинате, что он знает, как его исправить, и намерен всерьез взяться за дело. Было также очевидно, что именно дело, а не удовлетворение личных амбиций, представляет главный интерес для сорокатрехлетнего генерал-майора инженерно-технической службы. И такой настрой в сочетании с организаторскими способностями и редким опытом позволяет ему четко мыслить и принимать выверенные решения без оглядок на чины и звания.

Берия согласился с доводами, высказанными Борисом Глебовичем, и обещал ему полное содействие. Начальник ПГУ Б. Л. Ванников незамедлительно выехал на Базу-10. Вскоре туда прибыл и Курчатов в сопровождении группы физиков. На комбинате ближайшие сотрудники Игоря Васильевича В. И. Меркин и И. С. Панасюк были назначены соответственно главным инженером и научным руководителем строящегося промышленного реактора.

Борис Глебович, согласно своей незыблемой привычке, поехал на новое место работы один, без штата управленцев, подобранного заранее из «своих». Строгая секретность новой работы не позволила ему проститься с коллективом любимого завода. Семья на комбинат приехала позднее.