Мужской роман - [26]
— Значит, будем продолжать поиски. Мы-то, слава Богу, еще на что-то годны.
Игорь невольно вздрогнул. И нотки оптимизма в голосе Веры, и её невзначай оброненное «мы», и само наличие этой девушки рядом в сложный для него, Игоря, момент — всё это показалось сейчас чем-то сказочно нереальным. Игорь вдруг вспомнил, что вообще-то привык действовать самостоятельно. Никого в свои планы не посвящая, дабы не показать перед окружающими унизительность возможного поражения… Даже самому близкому другу — Марийке, Игорь рассказывал о своих приключениях только после и в случае успешного их окончания. С Верой же всё происходило наоборот. Игорю хотелось делиться с ней происходящим. Это было так странно и неожиданно. Игорь, искренне благодарный девушке за поддержку, хотел сейчас же рассказать ей об этом. Но, скользнув взглядом по ставшему опять серьезным лицу Веры, тут же устыдился собственной сентиментальности.
— Кофе выпьем? — по-деловому предложил он. Вдруг мрачно подумалось, что для получения каких-либо сведений от толпы неформалов, придётся, наверное, самому брать в руки гитару и тратить добрый час на установление доверительных отношений.
Вера кивнула, усаживаясь так, чтобы охватывать глазами весь зал.
— Значится так, — девушка решила подвести итоги, — Вчера твой Жэка…
Вера задумалась, пытаясь подобрать слова.
— Жэка в компании отвратительно пьяных барышень искушал всех окрестных бомжей пустыми бутылками, — Игорь решил продолжить сам, — Он зашел в «Пробел» с целью забрать меня…
— Но остался ни с чем, и, видимо с горя, отправился звонить новой знакомой, телефон которой ты сунул ему в руки еще утром. Лера, по всей видимости, оказалась дома и согласилась встретиться с Жэкой в этом кафе. Что ж, сие характеризует Леру, как особу весьма легкомысленную и неблагонадежную.
— Ты просто не слышала, как Жэка умеет убеждать. Стоит заметить, что своих барышень он предварительно куда-то сплавил. Видимо, рассчитывал произвести на Леру хорошее впечатление.
— И, судя по тому, что пропал, таки да, произвел. В любом случае, о дальнейших их передвижениях мы должны узнавать здесь. Думаю, бармен должна знать…
— Ты видела её лицо?
— Ну?
— Я у неё что-то выспрашивать не рискну.
— Что ж, самая грязная работа, как обычно, ложится на хрупкие женские плечи. Что ты там говорил? Если с людьми говорить по-человечески, то и они к тебе тепло относиться будут?» Сейчас попробую, — Вера тяжело вздохнула и направилась к стойке.
Игорь, скептически скривившись, пересел на соседний стул. Оттуда он легко мог слышать и видеть всё, происходящее возле стойки, сам при этом не слишком бросаясь в глаза барменше. Вера надела на лицо чарующую улыбку, небрежно облокотилась на край барной стойки и мягко попросила поющего подростка на секундочку прерваться. Тот пьяно хмыкнул, мол, понятное дело, творчество в наши дни никого не интересует. А что интересует? Как-как? Некая Лера, которая была здесь вчера вечером, вместе с молодым человеком по имени Евгений…
— Понимаете, этого Женю мы уже вторые сутки разыскиваем, — трагическим шепотом говорила Вера барменше, совершенно не обращая внимания на подслушивающего подростка, — А Лера, судя по всему, — ваш завсегдатай. Во-первых, вида она соответствующего, — Вера кивнула в сторону шумной компании. Во-вторых, не стала бы она постороннему парню в незнакомом кафе стрелку назначать. Ну, постарайтесь вспомнить, ну, пожалуйста…
— Детка! — как и все порядочные бармэнши, эта ни за что не стала бы трепать языком о завсегдатаях. Так ведь и клиентуры можно лишиться, — Ты знаешь, сколько у меня перед глазами таких Лер мелькает? Если б я каждую запоминала, давно бы уже крышей поехала… А ты что, жена его, что ли, или милиция?
— Да нет, — растерялась Вера, — Я так, просто…
Дальнейший разговор Игоря не очень-то интересовал. Дело в том, что полупьяный подросток, слушавший весь этот разговор крайне внимательно, начал вести себя крайне подозрительно. Стараясь, чтобы Вера не заметила его манипуляций, он быстро отставил гитару и прошмыгнул к своей компании. Игорь пересел на два стула ближе к их столику.
— Молодцом! — громко «зачитывал» кому-то толстый мальчик с косичкой, — Мой младший брат тоже бросил. С шести лет курил, а бросил… Молодцом! Сейчас ему шестнадцать, так он уже не курит. Только, когда выпьет — курит…
Выслеживаемый Игорем подросток робко дёрнул Толстого за рукав.
— Чего надо? — огрызнулся Толстый.
— Отойдем? — многозначительно косясь на Игоря, шепнул Подросток.
— Я сейчас, — заверил слушателей Толстый и уже направился было к дальнему столику, но по радио заиграла новая попса, — Эх, — решил прокомментировать толстый, — Алсучка… Поёт паршиво, но как баба, я вам скажу, для восемнадцати лет очень даже неплохо выглядит…
О чём Подросток докладывал Толстому, Игорь мог только догадываться. Упускать шанс не хотелось. Нужно было действовать.
— Вера, — отвлек Игорь всё еще сражающуюся с твердокаменной барменшей девушку, — Я ненадолго отлучусь. Ты меня дождись, ладно?
Вера недоуменно кивнула. Стараясь не терять времени, Игорь дождался момента, когда Подросток с Толстым особо увлеклись разговором, и быстро вышел из кафе.
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
«Жёсткая» проза, повесть о становлении личности. Пытается ответить на вопрос, возможно ли преуспевающему молодому бизнесмену полюбить женщину, которую он не видел никогда в жизни, но о которой тем не менее знает все? Почти все… кроме лица и настоящего имени. Потому что в поэтичных, прекрасных дневниках, что читает он день за днем, нет фотографии девушки, невольно перевернувшей всю его жизнь, нет имени, кроме того, каким называет себя сама неведомая возлюбленная. Рита. Риорита. Тайна Любви всегда останется Неразгаданной.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.