Мужские прогулки. Планета Вода - [18]

И вот тогда раздался телефонный звонок. Зоя взяла трубку, полагая, что звонит муж, чтобы поздравить ее с наступающим праздником, — все-таки вспомнил! Но звонил не Иван. Звонил его друг Фиалков. Он пожелал ей здоровья, сделал незамысловатый, но доставивший ей удовольствие комплимент и положил трубку.

Проводив гостей, Зоя стала убирать со стола. Машинально вытирая тарелки, она размышляла о раздосадовавшем ее звонке… Оказывается, сама того не сознавая, она весь вечер дожидалась звонка от мужа. Вместо голоса Фиалкова она с большим удовольствием услышала бы голос Ивана. Но Иван не позвонил. А незатейливые поздравления чужого человека растревожили ее. С первой же минуты, когда Зоя услышала этот странно напряженный, словно намагниченный голос, у нее вдруг возникла мысль не рассказывать об этом звонке мужу, и чуть позже, осознав собственное решение, она пришла в смятение от этой вдруг вошедшей в ее будни неожиданной тайны.

…С Иваном Зоя познакомилась на юге. После окончания института она, молодая выпускница, усиленно отдыхала от тревог, связанных со сдачей государственных экзаменов, защитой диплома и распределением на место работы, отдыхала в уютном строгом одиночестве, предпочитая спокойное уединение шумному веселью в толпе случайных поклонников. В морских купаниях, в чтении текли одинаковые дни, напоенные обжигающим солнцем, сухим зноем песка, ночным гулом прибрежных сосен, напоминающим шум океана. Вроде ничто не предвещало перемены.

Но вот однажды сошел с вечернего поезда и поселился в гостинице напротив пансионата, где жила Зоя, молодой человек. Он был самый заметный, самый значительный среди всей отдыхающей в этот сезон публики. Она — самая красивая, самая яркая. Они не могли поэтому не обратить друг на друга внимание. Их знакомство состоялось самым незамысловатым образом, как это обычно и бывает в молодом возрасте, да еще на юге, располагающем к простоте отношений. С соседкой по комнате Зоя пришла на танцплощадку. Появившийся откуда-то Иван тут же устремился к ней и пригласил на танец. Недремлющее женское воображение, бдительно откликающееся на любого появившегося в поле зрения мужчину, мигом оценило незнакомца, и Зоя с первыми звуками музыки, подчиняясь рукам высокого смуглокожего парня с такими выразительными, полными привлекательной печали глазами, отчетливо поняла, что благословенный покой ее одиночества — не такое уж благо, что она давно томилась отсутствием любви и приглушенно, не сознаваясь самой себе в этом, завидовала девчонкам-сокурсницам, выскочившим замуж, зажившим иной, непонятной ей, манящей жизнью.

После танцев Иван проводил Зою. А утром они встретились на пляже. Вначале Иван зажегся лишь азартом охоты, ставя целью развлечение, курортный необременительный роман, который будет приятно вспоминать потом. Как и любой мужчина, считающий себя интеллигентом, он пытался заинтересовать девушку не демонстрацией физических достоинств, а разговорами, умными беседами, чтением стихов, что вполне устраивало Зою и соответствовало ее склонностям. Зоя приятно обманула ожидания Ивана, оказавшись интереснее, глубже, вдумчивей и серьезней, чем он предполагал вначале. По его собственному определению, она подошла ему по всем параметрам. Скоро мысли о легкой победе отлетели сами собой, теперь уже завоеватель раздумывал над тем, как удержать Зою, мечтал уже не о победе, а о том, чтобы самому стать побежденным. Было Ивану в то время двадцать шесть лет. Находясь в состоянии готовности к женитьбе, он, недолго думая, сделал предложение. Зоя согласилась. Они были молоды, хороши собой, их влекло друг к другу, и поэтому естественным и неотвратимым, как и встреча, оказался брак…

Закончив уборку в спальне, Зоя остановилась у зеркала и долго и внимательно всматривалась в свое лицо, удивляясь неожиданно пришедшей в голову мысли: а ведь я молода! Странно думать о себе в двадцать восемь лет, что находишься еще в поре молодости, но Зоя не только впервые отчетливо подумала так о себе, но и физически ощутила молодость, наполнившую каждую клеточку тела легкостью, здоровьем, тем ощущением крылатости, какие присущи только юности. Ей вдруг захотелось подкраситься и по-новому уложить волосы. Она задумчиво двигалась перед зеркалом, мягкими плавными движениями бережно красила губы, убирала волосы, сосредоточенно подносила пуховку к щекам, испытующе вглядываясь в отраженный серебристой поверхностью зеркала новый, незнакомый облик, исполненный таинственной, неизъяснимой женственности, прелести. Поднеся кисточку к бровям, она так и замерла в изумлении перед самой собой… Ей очень хотелось, чтобы сейчас ее увидел Иван. Слишком давно она не представала перед ним такой, какой видела себя в зеркале. Природа к женщине пристрастна, считала Зоя. Женщине природа дает много, но и отбирает гораздо больше, чем у мужчины. Уже давно что-то случилось с ней, и она, Зоя, не огорчалась, считая естественным то, что потихоньку теряет женственность, очарование. Она все больше ощущала себя лишь частицей толпы на улице, производственной единицей, обязанной выполнять план и соблюдать трудовую дисциплину, хозяйкой дома, призванной вовремя накормить, напоить, убрать… Но сейчас — испуганная, восхищенная — она разглядывала удивительную незнакомую женщину, и в ней все замирало: неужели это прекрасное существо — я?!