Мужей много не бывает - [55]

Я наклоняюсь ближе к Стиви и шепчу:

— Ну… да, формально я преступила закон, но мой брак с Филипом — не афера. Это настоящее. Это любовь.

— Тогда почему ты не развелась со мной?

— Я… я не знаю. Я не знала, как тебя найти. — Я понимаю, что это слабый довод.

— А ты не пыталась поискать меня там, где бросила?

Я не смотрю ему в глаза, но чувствую, как его взгляд проникает мне в мозг.

Интересно, сколько времени ему понадобилось, чтобы смириться с тем, что меня нет рядом? И что он делал для этого — просто тосковал месяцами или каждый вечер шел в паб и снимал там на ночь какую-нибудь незнакомку?

Сколько времени прошло, прежде чем он смог снова полюбить? Годы? Или он влюблялся в каждую новую юбку? Мне было бы любопытно это узнать; или нет, не так — я очень хочу это знать. Я призываю на помощь свою хваленую самодисциплину. В нашем случае относительно легкий и безболезненный экскурс в прошлое попросту невозможен. Если я изберу этот вариант развития беседы, то могу уже никогда не вернуться к исходной точке. Поэтому я говорю:

— Лаура от тебя без ума.

Сказав это, я чувствую, как по позвоночнику пополз слизень стыда. Это очень нехорошо — говорить мужчине, что твоя подруга любит его, если сама она об этом не просила. И уж я-то знаю, что сделала это только для того, чтобы напомнить Стиви, что он может потерять. Как мне отвратительны эти дипломатические игры!

— В самом деле? — Стиви достает из кармана пачку «Мальборо лайтс». Я удивлена. Он курил, когда мы были вместе, — я ненавидела эту привычку лютой ненавистью, — но я полагала, что он давно бросил, как любой здравомыслящий человек, приближающийся к его возрасту. Когда он затягивается, я с нарочитым раздражением отмахиваюсь от плывущего ко мне дыма.

— Забавно, правда? Ты встречаешься с моей лучшей подругой, — говорю я.

— Я не собираюсь из-за тебя прекращать с ней встречаться.

— Я и не думала тебя об этом просить, — спешу уверить его я. — У тебя с ней серьезно?

— Думаю, да, — говорит он и после небольшой паузы с большей твердостью добавляет: — Да.

Несмотря на общий хаос в моей жизни, меня это радует. Может, это и усложняет дело, но все равно это хорошая новость. Хотелось бы поделиться ею с Лаурой. Моя реакция показывает, что я по-прежнему приличный человек. Я уже начала в этом сомневаться.

— Мы договорились, что встретимся и толком поговорим. Этого не происходит. Мы обсуждаем не то, что надо.

Стиви устало вздыхает.

— Заказать тебе еще колы?

Я киваю. Он идет к бару. Они с барменом обмениваются репликами, затем оба смеются. На какую-то секунду передо мной возникает образ жизнерадостного, счастливого Стиви — Стиви, которого я когда-то знала. Господи, что же я сделала? По-видимому, что-то ужасное. Я обрекла другого человека на годы сильнейшей душевной боли. Это не игра, но боюсь, здесь не обойдется без проигравших.

Он возвращается к столу, закуривает следующую сигарету и делает большой глоток из стакана.

— Ну, ты счастлива? — спрашивает он.

— Очень, — не выдержав и крошечной паузы, отвечаю я. По крайней мере, точно была — пока Стиви не появился на горизонте. — А ты?

— Да.

— Значит, все в конце концов получилось не так плохо, а? — смораживаю я.

Стиви качает головой — полагаю, от омерзения.

— Сколько лет Филипу?

— Тридцать девять. Стиви захлебывается пивом.

— Перестань вести себя как мальчишка, — раздраженно говорю я. — Когда нам было шестнадцать, тогда, может, нам и казалось, что тридцать девять — это много.

— Когда нам было шестнадцать, нам казалось, что и двадцать три — это много.

— Точно, — подтверждаю я в полной уверенности, что он доказал за меня мою точку зрения. Но он улыбается, будто доказал свою.

— У него водятся деньги, — говорит он с утвердительной интонацией.

— Мы не бедные, если ты об этом. — А вообще это не его дело.

— Ты не работаешь?

— В настоящее время нет. Но я вышла за него замуж не из-за денег.

— Ну да. Да уж, конечно. — Стиви ухмыляется.

И не подумаю ничего объяснять. Я многое обязана ему объяснить, но уж точно не это.

— Ну, как ты смотришь на то, чтобы аннулировать наш брак? — спрашиваю я, возвращаясь к основной цели сегодняшней встречи.

— На каком основании? Вряд ли мы можем заявить в суде об отсутствии консумации, как ты считаешь?

Мы оба умолкаем. Возможно, он думает сейчас о моем обнаженном теле, — я прихожу к такому выводу, потому что меня осаждают настолько яркие образы его обнаженного тела, что только ценой огромных усилий мне удается отвести от них внимание.

Господи, какой он был красивый. Мускулистый и загорелый. Худощавый и подвижный. Любящий и нежный. Он очень мало изменился.

Стиви лишил меня девственности. Не то чтобы этим он и правда меня чего-либо лишил — в моем случае это просто неудачное выражение. Скорее, я сама послала свою девственность куда подальше — и была счастлива, сделав это. Забавно, что первый раз всегда подразумевает длительные переговоры, вроде дипломатических. Стиви, будучи мужчиной, активно склонял меня к сексу с того момента, как в первый раз вложил желтую шашечку в синее гнездо в игре «Четыре в ряду». Поскольку я была девушкой, нелегкий труд сопротивляться и проявлять осторожность лег исключительно на мои плечи. Но я хотела его так же сильно, как и он меня. Я так хотела его, что у меня от этого болело все тело. Но все равно этот новый для нас акт требовал значительной подготовки.