Мужей много не бывает - [116]

— Лаура, прости меня. — Где-то я уже такое слышал. Ах да, от Беллы. — Я не хотел причинить тебе боль. — Старый штамп. — Я не думал, что все так выйдет. Просто так получилось. — Я и сам понимаю, что жалок.

— Что просто так получилось? — кричит Лаура. — Идиот несчастный! Ты же женат на моей лучшей подруге! Ну, скажи, что я не права. Ты женат на моей лучшей подруге?

— Официально да, — признаю я.

— Ублюдок! Пять баллов тебе за разводку. Оскар на твоем фоне просто душка.

— Прости.

— Сколько вы уже женаты?

— Э… одиннадцать лет.

— Ну и ну. Целую вечность. Но это хотя бы был фиктивный брак? Или что?

Я слышу надежду в ее голосе. Хотел бы я ее оправдать.

— Нет.

— Ты гнусный тип. Ты хочешь сказать, это был брак по любви?

— Да. Был. Именно был.

— Я тебя ненавижу, — говорит она. Просто и доходчиво.

— Пожалуйста, пожалуйста, Лаура, позволь мне объяснить. — Я вскакиваю с кресла и приближаюсь к ней. — Именно поэтому у нас с тобой все так медленно начиналось. Я просто не знал, как сказать тебе о моем странном семейном положении. Я пытался объяснить это еще в самый первый вечер. Но ты не дала мне ничего сказать. Ты пошутила, что я женат на своей работе.

— Не смей вешать это на меня, слышишь, ты, негодяй?

— Нет-нет. Я ничего не вешаю на тебя. Даже не думал, правда.

Даже сейчас мне трудно не заметить, насколько решительно и уверенно действует Лаура. Я замечал в ней эту решительность и раньше и всегда находил ее привлекательной. Я понимаю, что это несколько неуместно в данных обстоятельствах, но меня заводит, что она с такой твердостью отвоевывает свое попранное достоинство. Я не могу ею не восхищаться. Не то чтобы это могло мне как-то помочь. Ясно, что времена, когда восхищение Лаурой сулило мне какие-то выгоды, давно прошли. Я сам все испортил. У меня нет шансов вернуть ее назад. Я даже не надеюсь на это. Все, что я сейчас хочу, — извиниться.

— Этот нахальный алкоголик сказал, что сегодня вы с Беллой «ворковали». Что он имел в виду?

— Мы наткнулись на него в закусочной.

— Так вы трахались за нашей спиной? — Ее отвращение хлещет по мне, словно плеть.

— Нет! Вчера ночью на меня что-то нашло, и я поцеловал Белинду. Нам нужно было об этом поговорить, поэтому мы решили сегодня встретиться.

— Кого ты поцеловал?

— Беллу. Я знал ее как Белинду. Она сменила имя.

— Эта расчетливая сука.

— Пожалуйста, позволь мне объяснить, — прошу я. Не знаю, как это случилось, но я стою на коленях и в буквальном смысле умоляю дать мне возможность хоть что-нибудь исправить. Допускаю, что это выглядит смешно, принимая во внимание тот факт, что на мне узкий комбинезон небесно-голубого цвета. Однако в данный момент мне, к сожалению, не до чувства собственного достоинства.

— Объясни, — приказывает Лаура.

В первый раз после злополучного эпизода с Нилом Карраном она обратилась ко мне, не повышая голоса и не присовокупляя к фразе какого-нибудь ругательства. Я склонен видеть в этом своего рода прогресс. Лаура садится на край кровати. Она выглядит такой надломленной, несчастной, потерянной. И опять я видел ее такой и раньше — иногда, когда она рассказывала об Оскаре и о том, как плохо он с ней обошелся, я замечал, как у нее на лице мелькало выражение душевной боли. В такие моменты во мне кипела ярость к человеку, которого я никогда даже не видел, — за то, что он посмел обидеть Лауру. Видеть ее страдания сейчас стократ хуже, потому что я отчетливо понимаю, что сам их причинил. Больше всего на свете я хочу, чтобы они прекратились.

Я начинаю рассказывать — насколько возможно честно и объективно, не перекладывая всю вину на плечи Беллы и полностью признавая ответственность за свою долю участия в обмане. Но затем я подчеркиваю, что мне с самого начала не нравилась эта ситуация и что я пошел на поводу у Беллы только потому, что Лаура попросила меня дать ей второй шанс. Это крупный промах.

— Ах ты сволочь! — восклицает Лаура. — Я это сказала, совершенно ничего не зная о том, что у вас там на самом деле творится. Ты жалкий червяк. Даже не пытайся свалить все это дерьмо на меня! — Прямо в точку.

Это трудный разговор, и, когда я добираюсь до того места, где я поцеловал Белинду, он становится еще труднее. Лаура совсем не глупа, она не поверит, если я скажу, что это произошло исключительно из-за воздействия алкоголя. Кроме того, это неправда. С другой стороны, я не хочу, чтобы у нее сложилось впечатление, будто я до сих пор влюблен в Беллу.

— Кого ты сюда привез? Меня или ее? — вдруг спрашивает Лаура.

— Тебя. Конечно тебя. Я не хотел приглашать Белинду. Беллу. Это же была твоя идея.

— Какая же я дура!

— Ты совсем не дура.

— Нет, дура. Глупая, доверчивая дура. — Лаура отводит взгляд. Ее лицо выражает скорбь и сожаление. Это мне наказание за то, что я натворил.

— Когда мы только прилетели в Лас-Вегас, я не хотел ничего начинать. — Мой голос дрожит и срывается, показывая, как важно для меня это заявление. — Напротив, я собирался раз и навсегда повести черту под нашими с Белиндой отношениями. Я хотел поставить точку. — У меня перехватывает дыхание, и я уже не могу говорить. Как бы я хотел, чтобы Лаура мне поверила! Чтобы она поняла. И осталась.