Мужество в наследство - [38]

— И без того не на чем летать, — отрубил он.

Медленно тянулись минуты. Нервы были взвинчены до предела. Однако прошел час, другой, и отдаленный гул боя стих.

До полуночи никаких дополнительных сведений о немецких танках не поступило. Очевидно, они двигались где-то стороной.

С молчаливого согласия командира летчики вылезли из кабин, размяли уставшие ноги и, покуривая, расположились под плоскостями.

— Вроде пронесло, — подошел к Пологову Тараненко. — Полетим часа в три. В это время земля уже просматривается.

Павел спросил, готова ли машина.

— Левченко обещает отладить к утру, — капитан выдержал паузу. — Тебе придется остаться: я полечу на твоей машине. Сам понимаешь, почему оставляю именно тебя. Другого выхода нет.

Пологов передал свой И-16 командиру и пошел помогать Левченко.

Когда на востоке высветилась узкая полоска горизонта, Тараненко скомандовал:

— По местам!

На разные голоса взревели моторы, и сплошной гул огласил окрестности.

Самолеты вырулили на старт. Тараненко помахал Павлу рукой и закрыл фонарь кабины.

Пологов, Левченко, моторист и шофер молча проводили глазами взлетающие самолеты. Едва те скрылись из виду, аэродром покинули и технические службы. За ними потянулись бензозаправщики и грузовик с боеприпасами.

И снова над полем повисла тишина. Павел поторапливал Левченко, а тот, копаясь в моторе, что-то недовольно ворчал. Минут через десять моторист, крутанув лопасть, отбежал в сторону. Двигатель заработал. Вращающиеся лопасти пропеллера постепенно теряли свои очертания и сливались в прозрачный диск.

Придирчиво прислушиваясь к ровному урчанию мотора, Пологов вывел машину на старт. Упругий ветер от винта пригибал траву к земле. Самолет слегка качнулся и покатился по полю, набирая скорость. Взяв разбег, он плавно оторвался от взлетной полосы.

Как условились с Левченко, Павел должен был сделать несколько кругов и, если двигатель будет работать нормально, подать сигнал. Но, торопясь наверстать упущенное время, Пологов на втором заходе качнул крыльями и взял курс на юго-восток.

Высота тысяча метров. Здесь уже совсем светло.

«А кто-то из нас завтра, может быть, не увидит восхода солнца. Война есть война», — с грустью подумал Павел.

Сверху земля походила на гигантский макет: темно-зеленые массивы, рассеченные желтыми пятнами полей; сверкающая полоска реки и вдоль нее — аккуратные, почти игрушечные кубики домов. Совсем мирная картина. Но тут же Пологов заметил на серой дороге три перевернутых грузовика. Это — уже война. Она не оставляет следов в небе. Даже после самого ожесточенного воздушного боя пороховой дым вскоре рассеивается. А сбитые самолеты огненными свечами врезаются в землю, оставляя на ней рубцы и шрамы.

На полетной карте красным крестиком помечено новое место расположения авиаполка. По расчетам, Павел вот-вот будет у цели. Далеко впереди острый глаз летчика различил несколько маленьких сверкающих точек. Они отрывались от земли и, словно плавясь, таяли в лучах солнца. Это взлетали «ястребки».

Вдруг Пологов уловил в шуме мотора какие-то фальшивые нотки. Стрелка высотомера внезапно поползла вниз. Высота — шестьсот метров. Соседний прибор показал, что давление масла снизилось. «Перегрев. Надо торопиться». Высота — четыреста метров. Стрелка продолжает опускаться. Двигатель залихорадило. В его мерный рокот ворвались резкие перебои.

Павел понял, что до аэродрома ему не дотянуть. Он до предела нажал сектор газа. Не помогло. Стрелка упрямо приближалась к нулю. Бросить самолет жаль, да и поздно: высота не позволяет. План действий созрел мгновенно: «Немедленно садиться!» Слева — река, справа — лес, впереди — сады.

«Туда, на сады, где деревья пореже. Шасси не выпускать — планировать на «живот».

Мотор почихал и совсем заглох. Противная тишина ударила в уши. Винт вращался вхолостую от встречного потока воздуха.

«Главное — не терять горизонт».

Самолет несло вниз. Казалось, что небо наваливается сверху огромным, страшным грузом. Павел автоматически убрал газ, выпустил тормозные щитки, но тут же подумал, что сейчас все это не имеет значения…

Неужели отлетался?

Перед глазами Павла замельтешили деревья, сливаясь в сплошную массу. По плоскостям забарабанили ветки. Перед носом машины взметнулось зеленое месиво с комьями земли. Опасаясь удара, Пологов свободной рукой схватился за борт кабины. Сильный толчок подбросил его с сиденья, привязные ремни врезались в плечи. Раздался треск. Павел с размаху ударился грудью и подбородком о приборную доску. Самолет проутюжил фюзеляжем землю и, зацепившись крыльями за деревья, свалился набок. Облако пыли заволокло кабину.

Ощутив во рту кровь, Пологов сплюнул. Вместе с темно-красными сгустками изо рта вылетел зуб.

Откуда-то повалил дым, запахло гарью. Павел выбрался на плоскость. Лопасти винта были погнуты, крылья покалечены. Вокруг бензобака плясали огненные змейки. Тушить нечем. Пологов попытался забросать огонь землей, но только исцарапал пальцы. А пламя добралось уже до боекомплекта. Еще немного и — машина взлетит в воздух.

Павел метнулся от самолета и побежал, продираясь сквозь ветки деревьев, беспощадно хлеставших его по лицу. Запнувшись, упал. И в ту же секунду грохнул взрыв…