Мужество в наследство - [28]

Возвращаясь на свой аэродром, Павел встретил над линией фронта большую группу «Петляковых», а вслед за ними — эскадрилью «илов». Под прикрытием истребителей они держали курс в район обнаруженных фашистских войск.

Позже стало известно, что массированные налеты советской авиации сорвали запланированное наступление гитлеровцев на одном из участков нашей обороны.

* * *

…В полк прибыло пополнение — пять молодых летчиков прямо из авиационного училища. И все в звании младшего лейтенанта. Троих зачислили в эскадрилью Павла Бабайлова. При первом же знакомстве с новичками бабайловский механик Николай Макласов не преминул втолковать, что им повезло: они попали в самую боевую эскадрилью полка.

Молодые пилоты в свою очередь стали расспрашивать механика о летчиках, о том, сколько у кого на счету сбитых самолетов.

— Мой капитан, — весело рокотал Макласов, — бьет паршивых фрицев по-гвардейски, уже одиннадцать штук нащелкал… Не успеваю, понимаете, звездочки на фюзеляже штамповать. А почему? Да потому, что наш комэск среди первых в полку начал применять покрышкинскую формулу боя: высота, скорость, маневр, осмотрительность, огонь!

— А как наш комэск в смысле характера? — полюбопытствовал один из новичков.

— Характер бойцовский, — ответил механик. — Только не любит он, если кто-нибудь свою персону выпячивает… И еще, у нас в полку девиз: сам погибай, а товарища выручай! Так что мотайте на ус…

Макласову задали вопрос: как скоро их возьмут на боевое задание?

— Об этом спросите у капитана Бабайлова, — уклончиво ответил механик. — Скажу вам, братцы, положа руку на сердце, для летчика одной храбрости мало. У вас сегодня не хватает главного: боевого опыта, летного мастерства. Но, как известно, опыт — дело наживное. Если будете на совесть учиться бить фрицев у своего комэска — и из вас тоже асы могут выйти…

А вскоре новичкам довелось убедиться в летном мастерстве своего командира эскадрильи.

В тот день, когда проводились показательные «бои» для нового пополнения, в полк с инспекторской проверкой приехала комиссия во главе с генералом. Вместе с командиром полка Героем Советского Союза подполковником Ю. Б. Рыкачевым генерал внимательно наблюдал в бинокль за разгоревшимся над летным полем учебным боем.

На краю рощицы, где были капониры, стояли авиаспециалисты из батальона аэродромного обслуживания и, задрав головы, следили, как капитан Бабайлов и старший лейтенант Касимов сходились на таких бешеных скоростях, что казалось — столкновение неминуемо. Однако в самый последний момент оба враз взмывали вверх. Особенно нарастало напряжение в те секунды, когда Бабайлов бросал истребитель в отвесное пике.

С пронзительным свистом ревели моторы двух стремительных машин. Все, кто наблюдал «бой», с облегчением вздыхали, когда «тройка» входила в горизонтальный полет и вновь уносилась ввысь. Ситуации в небе менялись мгновенно. Вот «ястребок» Касимова погнался за «тройкой» Бабайлова и стал настигать ее. Кто-то из новичков безнадежно выдохнул:

— Все! Неужели сейчас капитану будет амба?

И вдруг Бабайлов, резко сбросив газ, пропустил «противника» вперед. Тот, не успев среагировать, оказался под прицельным «огнем» комэска.

— Вот это маневр! — послышался тот же голос новичка.

Мягко коснувшись земли, «тройка» зарулила на стоянку.

— Кто это? — спросил генерал Рыкачева.

— Комэск гвардии капитан Бабайлов.

— Ничего не скажешь — посадка отменная. Не тот ли разведчик, о котором вы мне говорили?

— Так точно. Вы тогда подписывали представление на присвоение ему внеочередного звания.

Генерал о чем-то задумался, потом сказал:

— И все же поругать его следует. Где его стоянка?

Николай Макласов заправлял самолет, поддерживая гофрированный шланг от бензопровода. Заметив генерала с Рыкачевым, он громко окликнул:

— Товарищ капитан!

Бабайлов выскочил из капонира и по-уставному взял под козырек.

— Товарищ генерал, — начал было докладывать он, но генерал остановил летчика жестом:

— Вольно, капитан. Учебный бой провели хорошо. Однако допустили грубую ошибку.

Бабайлов, не поняв, о какой ошибке идет речь, удивился.

— Кто вам разрешил затягивать пикирование и идти на недопустимых скоростях? — отчитывал генерал. — При таких режимах прочность конструкции может и не выдержать.

— «Лавочкин» выдержит, — хлопнув ладонью по плоскости, уверенно сказал Бабайлов. — Отличная машина!

— Вы ощущали вибрацию при отвесном пикировании?

— Чуть-чуть… Совсем маленькую…

— Вот здесь и зарыта собака: маленькая вибрация имеет тенденцию переходить в большую, которую никакая сила не способна остановить. Вы же не летчик-испытатель. Где гарантия, что не возникнет флаттер?

Как и всякий опытный летчик, Бабайлов знал, что во время флаттера, как правило, самолет разрушается в воздухе в считанные секунды.

— Это же учебный бой, — еще строже продолжал генерал, — на вас смотрят молодые пилоты… Завтра же начнут пробовать и… разбиваться. Поэтому в учебном бою крайний риск абсолютно не оправдан. Ясно?

— Так точно, товарищ генерал. Учту, — только и ответил Бабайлов.

* * *

…После выполнения боевого задания, когда до линии фронта оставалось лишь рукой подать, на бабайловскую машину из облаков внезапно свалился «мессершмитт». Для советского летчика бой оказался тяжелейшим. Несколько очередей фашистского аса угодили в «лавочкина», но и немецкий самолет получил много пробоин. Поэтому «мессершмитт» поспешил покинуть место схватки.