Мужеедка - [9]
Кларисса улыбнулась будущим мамашам, в душе надеясь, что очень скоро, бог даст, окажется в их числе.
— И хватит твердить одно и то же. «С ума сошла»! Такое впечатление, что ты в меня совсем не веришь.
— Чё? — Мать съежилась, карие глаза сверкнули обиженно и ярко, как стекляшки в аквариуме Клариссы, — в аквариуме, где рыбок отродясь не водилось.
— Ой, только без слез.
— Я верю в тебя, дочка. Когда тебе было пять лет, ты сказала, что будешь президентом.
Опять?! Какого черта мать без конца вспоминает эту дурацкую историю? Кларисса и сказала-то так исключительно в пику мальчишке, который ей тогда нравился: сопливый нахал заявил, что, он станет президентом. Держи карман шире.
— Мама, ты же знаешь, я не честолюбива.
Официант появился с салатом из ничего и поставил тарелку перед Клариссой…
— У меня что, клеймо «диета» на лбу отпечатано?
Он тут же исправился, передвинул тарелку к матери, а Клариссе подал заказанный чизбургер с картофельным салатом.
— Мама, мне нужна твоя помощь. Ты, конечно, жуткая зануда и портишь мне жизнь, но вкус у тебя отменный.
Мать изучала салат с видом ювелира, оценивающего сомнительный бриллиант. И отпихнула тарелку:
— Estúpido![7]
Присмотревшись, Кларисса уловила на листьях проблеск оливкового масла.
— Ешь!
Проигнорировав приказ, мать стала потягивать чай со льдом, а Кларисса принялась за чизбургер. М-м-м… класс! Считай, как целая ночь сногсшибательного секса.
— Я, пожалуй, не прочь сбросить пару фунтов перед свадьбой.
Мамуля заметно оживилась.
— Пару фунтов. Не больше. Позанимались бы вместе ходьбой… или той ерундовиной…
Кларисса повращала ладонями в воздухе. Будущие мамаши замахали в ответ пухлыми ручками, затянутыми в черный кашемир, как сардельки в оболочку. Вот и еще довод в пользу беременности, отметила Кларисса: ешь сколько влезет. Аарон наверняка из тех, кого здоровье ребенка заботит больше талии женушки.
— Тай-цзи.
— Вот-вот, этой самой китайской ерундой, — подтвердила Кларисса, которой было наплевать на политкорректную терминологию.
Мать тем временем принялась за салат. Судя по тому, сколько раз она пережевывала каждый кусочек (двадцать четыре), ей явно полегчало. Если она жевала дольше — значит, напряженно о чем-то думала; меньше — была встревожена.
— Так ты поможешь?
— А ка-ада па-анакомишь с ма-ачиком? — Как обычно, она глотала половину согласных, а гласные безбожно растягивала. Кларисса с трудом подавила желание ткнуть вилкой в тощее воробьиное горлышко.
— Ох, мама, мама… — Кларисса покачала головой.
Порой мать вела себя глупее той крохотной псины, которую вечно таскала с собой в сумочке, пока собачонка не выскочила на ходу из «мерседеса»-кабриолета в погоне за теннисным мячом. Клариссу тогда запихали на тесное заднее сиденье, где уместиться можно было, только сложившись втрое, и в припадке ярости она швырнула мячик в окно. Откуда ей было знать, что Адольфо кинется за ним? Личный психотерапевт помог Клариссе преодолеть чувство вины. В конце концов, она пострадала больше всех: пропустила утренний субботний сеанс у Анастасии, королевы Беверли-Хиллз по выщипыванию бровей.
— Я и сама-то с ним едва знакома, — призналась она, дожевывая чизбургер.
Итак, помощью матери заручилась; следующий шаг: заставить Аарона позвонить. Раз плюнуть, с Клариссиным-то опытом. Нужно закатить супервечеринку класса «если тебя там нет — ты или умер, или ты полный ноль», а объект интереса не пригласить.
Сработало как по маслу. Не успела Кларисса обзвонить и половину списка, как объявился «йети».
— Мистер Риз хотел бы поговорить с Клариссой Альперт, — пропищала трубка. Судя по голосу, секретарь Макси только-только вылупился из школьной формы.
— Я слушаю. — И Кларисса улыбнулась, мысленно похлопав себя по плечу и пообещав в награду порцию сливочного мороженого с шоколадной помадкой.
— Кларисса!..
— Макси!
— Ты устраиваешь вечеринку.
— Ага.
— Выходит, любовь прошла?
— С чего ты взял? Я как раз собиралась тебя пригла…
— Я не один. Приведу кое-кого, можно?
— Только модель или актрису. На мои тусовки уродинам вход воспрещен — разве что они жутко богаты, бешено знамениты или могут помочь моей карьере.
— Карьере? Ты решила заняться делом?
— Не исключено.
— Речь об Аароне Мейсоне.
— О ком? — протянула Кларисса. Улыбнись она чуть шире — и физиономия треснула бы пополам.
— Я вас знакомил в «Плюще», помнишь? Диковатый такой… деревенщина… но зеленью упакован по самое не могу.
— Ах да. Помню, — скучающим тоном отозвалась Кларисса.
— Так я приведу?
— А без него никак? — Она постаралась изобразить недовольство в голосе. — Не знаю, не знаю… Не терплю мужиков с проблемами.
— Неужто не понравился?
— Ковбойские сапоги! Фи, Макси!
— Ну-ну, не вредничай. Он же иностранец. — В Лос-Анджелесе иностранцем считается любой, родившийся за пределами Калифорнии. — Хочу помочь парню пообтереться… никого ведь не знает, бедняга, а такая лапочка!
