Мужчины - [5]

Кто боится Фрэнсиса Бэкона?

Наверное, Бэкон был самым крутым художником XX века. От него все шарахались, как от чумы. Первым шарахнулся бывший офицер британской армии, который, выйдя в отставку, занялся в Ирландии коневодством: когда Бэкону, родившемуся в Дублине в 1909 году, шел шестнадцатый год, отец догадался о его склонности к гомосексуализму и поднял скандал Бэкон сбежал от семьи и отцовских коней сначала в Лондон, дальше — в Берлин, который в 20-е годы славился тем, что у него была дыра в том самом месте, где у других городов находится душа.

Нагулявшись вволю в Берлине, Бэкон рванул в Париж, пошел на выставку Пикассо (вдохновившего, видимо, всех художников XX века), где тут же решил, что он тоже будет художником.

В 1933 году Бэкон написал на холсте такое кощунственное «Распятие», что от него шарахнулась Церковь. Но он не раскаялся и добил ее тем, что написал целую серию портретов дико орущего Папы Римского, не то подражая Веласкесу, не то глумясь над испанским классиком.

Он писал свои картины на шершавой изнанке холста, которая казалась ему пригодной для изображения шершавой изнанки мира. Заработав денег, Бэкон обычно ехал в Монте-Карло, где балдел от рулетки. В зависимости от везения он спал в Монте-Карло то в самых шикарных гостиницах, то на пляже, укрывшись плащом. Домой возвращался нищим.

Когда Бэкон стал знаменитым художником, он и вовсе забыл о правилах приличия. Однажды в Лондоне его пригласили на бал в королевский дворец, где принцесса Маргарита мило выступила с пением популярных песен. Бэкон сунул два пальца в рот и на весь зал обсвистал принцессу. Его скрутили охранники. Бэкон отбивался от них, крича, что честность и эстетическое чутье не позволили ему поступить иначе: принцесса чудовищно фальшивила. Королевская семья навсегда вычеркнула Бэкона из списка своих порядочных подданных.

Бэкон не унимался. Он стал на своих холстах кромсать человеческие тела. Люди превращались в кровавые обрубки. Самое скандальное заключалось в том, что это были не абстрактные манекены, а его друзья, любовники, родственники. Деформация тел в основном носила эротический характер. Дошло до того, что в 1953 году Бэкон изобразил самого себя в странном зеленоватом цвете, занимающимся любовью со своим постоянным бой-френдом. Картина была объявлена порнографией и запрещена английской цензурой для показа на выставках на долгие годы.

То, что Бэкон делал с друзьями в своих картинах, иначе, как предательством, с точки зрения обыденной морали, назвать было трудно. Бэкон и себя изображал не самым лучшим образом, его автопортреты — уродливое, отталкивающее светскую публику зрелище. Он представлял себя полным дебилом с перекошенной мордой, хотя в жизни был красивым мужиком, который до глубокой старости (умер в 1992 году) выглядел лет на двадцать моложе своего возраста. Но если с самим собой он волен был проделывать все что угодно, зачем же он изгалялся над лицами и телами дорогих ему людей? Он не писал карикатуры или шаржи, это было бы слишком банально, он словно рвал друзей на части зубами и выплевывал рваные куски на холст. Все просто-напросто охреневали. Многие никогда ему этого не простили. А те, кто прощали, не могли найти объяснения. Бэкон, как правило, не затруднял себя ответами. Вопреки живописным канонам, он писал портреты не с натуры, а с фотографий и как-то раз туманно признался, что, деформируя близких людей, он приближается к их сущности и извлекает энергию, в них заложенную.

Недавно в Париже прошла огромная ретроспективная выставка Бэкона, на которую съехалась вся Европа, люди стояли в очереди по нескольку часов. Дикий, немыслимый хулиган от искусства был торжественно объявлен гением. Ему посмертно и заочно всё простили. Его в самом лучшем виде объяснили искусствоведы и самые модные культурологи. Он, оказывается, отразил муки нашего времени. Он, оказывается, был пацифистом. Он, оказывается, был борцом за свободу мужской любви. Он был, как выяснилось, моралистом, строго осудившим наше жалкое существование.

Все это так и вовсе не так.

Человек, в которого вступает синдром гения, по определению находится вне человеческих дефиниций. Халтурщик, изображающий себя крутым, выглядит жалким халтурщиком. Средним людям по этикету предписано быть милыми, и от них ничего не ждут, кроме улыбчивой порядочности, которая тоже сама по себе дефицитна, особенно у нас. Нужно ли бояться откровений Фрэнсиса Бэкона?

Бойтесь смелее! Не боятся одни дураки.

Бог бабу отнимет, так девку даст

Хорошо на Руси утешали вдовцов. Где-то там, в других странах, безутешные (блин!) рыцари обливались слезами, потеряв любимую жену, писали (блин!) навзрыд эпитафии, шли в монастырь, а наш мужик и не думал тужить. Он испытывал странное чувство облегчения, освобождения, ему открывались новые жизненные перспективы. Ну конечно! Русский Бог — добрый. Он ему сладкую девку даст. Нет ни одной народной культуры в мире, где бы так цинично относились к женщине, как было заведено у нас. Все это в генах живет до сих пор.

Когда-то Ленин верно заметил, что в России есть две культуры: дворянская и «наша». Дворянская культура не жалела сил, чтобы поднять статус русской женщины. Гениальными стихами и прозой Пушкин и Тургенев, Тургенев и Пушкин вбивали в русские головы, что женщины выше, честнее, благороднее мужчин. Некрасов изобразил декабристских жен идеалом национального характера Толстой, Достоевский, Чехов — да все