Мужчины двенадцати лет - [26]
— Моя дорогая сеньора Росаура!
Как я рад вас видеть! Клянусь вам, если бы вчерашнее заседание не было таким важным, я бы вышел из зала, чтобы принять вас. Садитесь, дорогая сеньора Росаура. А кто этот молодой человек?
Бабушка хотела ответить, но не могла. Как стекло плавится на огне, так расплавилось от приветливых слов ее простое сердце. Она расплакалась.
— Вы плачете, сеньора Росаура? Что вы, не надо!
— Я плачу от радости, — с трудом выговорила старушка. — Плачу, потому что вы так добры к нам, не забыли старых друзей.
— Да как же мне вас забыть, моя сеньора Росаура! Помните, как вы меня по вечерам, в одиннадцать часов, поили шоколадом и угощали гренками с маслом?
— Да, доктор, помню, да, да…
— Не называйте меня «доктор». Вы ведь видите, как я вас зову — моя сеньора Росаура. Называйте меня просто Хосе Мариа, как прежде, когда я занимался вместе с вашим сыном.
— Я не решаюсь, не решаюсь, доктор…
— Вы всегда были робким человеком, моя сеньора Росаура. А Хуан? Все такой же нелюдимый, скрывается от друзей?
— Вы разве не знаете? Он умер!
— Умер? Бедный Хуан!.. Когда ж он умер?
— Позавчера.
— Почему же мне ничего не сказали? Я пошел бы на похороны. В студенческие годы он был моим самым близким другом.
— Я знаю, доктор, я знаю… Я как раз говорила об этом моему внуку, Фелипе, сыну Хуана… Это вот сын Хуана.
— Ах, этот молодой человек? Да, действительно, он очень похож на Хуана: одно лицо.
— Я вот ему и говорила, доктор: «Как только доктор меня увидит, сразу узнает…»
И бабушка снова заплакала.
Однако радушный прием придал ей бодрости, и она попыталась объяснить цель их прихода. Хосе Мариа Ураль дель Серро не дал ей закончить:
— Определить на службу этого юношу? Ну конечно! Я сегодня же этим займусь. Я как раз сейчас должен увидеться с министром. Я попрошу у него место для вашего внука. Сейчас я запишу имя мальчика и ваш адрес. Как только что-нибудь выяснится, я вам напишу.
— Нет, доктор, что вы! Я лучше сама к вам зайду…
— Зачем же вам так утруждать себя, дорогая сеньора Росаура! Да я сам принесу вам назначение для мальчика. Я подыщу что-нибудь полегче, чтобы он мог продолжать учиться… В этой стране, дружок, кто хочет занять какое-нибудь положение, должен иметь степень доктора.
— Большое спасибо, доктор. Вы слишком добры…
— Ну что вы, что вы, сеньора Росаура!.. Выйдем вместе? Я очень спешу. В час меня ждет министр, а мне еще нужно кое-какие дела закончить… Вам в какую сторону? Я вас подвезу в моем автомобиле…
— Нет, нет, ни в коем случае, доктор!
— Ну хорошо, моя сеньора Росаура, до свиданья! — Он крепко пожал руки обоим посетителям. — Этот мальчик весь в отца. Такой же молчаливый. Прощайте, до свиданья!
Проводив взглядом исчезнувший за углом автомобиль, бабушка и внук остались одни на улице.
— Что я тебе говорила, Фелипе? Ну что, разве я не была права? Видишь, какой он добрый, ласковый, приветливый какой!
— Мне он не понравился, бабушка.
— Не говори глупостей, милый! Вот увидишь: завтра же ты будешь устроен. Пойдем!
— Да вы куда ж это в другую сторону, бабушка?
— Я в часовню зайду… возблагодарить бога.
— Пойдемте лучше домой.
— Ты можешь не молиться, просто так постоишь, а я уж за нас двоих молитву сотворю. Пойдем!
В часовне Фелипе прислонился к колонне. Бабушка, стоя на коленях, молилась и опять плакала.
Прошла неделя. Почтальон каждый день проходил мимо их дома. Иногда, стоя в дверях, Фелипе видел, что он подходит, и с трудом удерживался, чтобы не протянуть руку за письмом. Но почтальон ни разу не зашел к ним: для них ничего не было. Фелипе по-прежнему ходил в колледж. Доктор ведь обещал устроить его на такое место, что он сможет продолжать учиться. Каждый день, возвращаясь с занятий, Фелипе спрашивал:
— Ну как, бабушка?
— Ничего нет, деточка.
Молча они садились обедать. Молчали и грустно думали: почему же все-таки нет письма?
— А может быть, доктор забыл о нас, бабушка?
— Это невозможно!
— Тогда в чем дело?
— Сама не понимаю.
Они решили еще раз поговорить с доктором. Слуга пошел доложить и долго не возвращался. Наконец он вернулся и сказал, что доктор не может их принять: он очень занят, у него важный разговор с сенаторами и депутатами; он уже просил о службе для мальчика, пусть они зайдут через две недели…
Снова бабушка и внук ушли из дома политика с сердцем, согретым надеждой. Бабушка была так радужно настроена, что потеряла способность рассуждать: она была просто счастлива. Фелипе шел рядом с нею, задумавшись о чем-то. Вдруг он сказал:
— В этот раз он уже не обещал нам написать, а велел зайти.
— Да что ты, дитя мое! — рассердилась бабушка. — Он тебя на место устраивает, а ты еще требуешь…
— Я ничего не требую, бабушка. Зайдем через две недели.
Они зашли через две недели, но не застали доктора дома.
Они пошли к нему в парламент. Доктор передал через слугу, что никаких новостей для них нет. Они вышли в отчаянии, пораженные этим ответом. Дойдя до угла здания парламента, Фелипе громко сказал:
— Я больше не пойду!
— Надо быть терпеливым.
— Я больше не пойду!
— Тогда я одна буду ходить.
— Не ходите больше, бабушка!
— Так что же нам делать? Мы скоро без гроша останемся… Деньги кончаются, и…
