Мужчины, деньги и любовь - [21]

Он крепко обнял ее.

— Не раскаешься потом?

Он просил индульгенцию! Разрешение на свободу действий. Слова эти больно кольнули. Еще не поздно отказаться, обратить все в шутку. Но прежде чем она приняла решение, страстный поцелуй лишил ее способности думать. Кэрол задрожала. Остатки воли покинули ее без всяких угрызений совести. Обжигающая волна его желания захлестнула, и она утонула в ней.

Алвеш пробормотал чтото поиспански, затем их губы опять сомкнулись. Когда Кэрол с усилием открыла глаза, то увидела, что ее грудь бесстыдно улеглась на его ладони.

— Ты так прекрасна!

Кончик языка скользнул по груди и остановился на набухшем соске. Кэрол задохнулась от восторга и инстинктивно притянула его голову еще ближе к себе. Она никогда не думала, что может существовать такое наслаждение. Пальцы скользнули по нежной поверхности ее живота и достигли бедер. Она окончательно потеряла контроль над собой, дыхание стало сухим и частым. Кэрол просто сгорала от желания. Алвеш застонал, их губы вновь встретились, и она еще крепче прижалась к его телу. Неожиданно ее пронзила боль. Он вошел в нее, и Кэрол до крови прикусила губу.

Он сделал новую попытку проникнуть глубже.

Она вскрикнула.

— Мне больно!

— Так ты еще девушка! Господи, мне и в голову не могло прийти. — Он совершенно растерялся.

Если сейчас он отвернется, то все будет кончено, и никогда больше…

Кэрол еще крепче обняла его и, собрав все свое мужество, резко подалась ему навстречу, задохнувшись от мгновенной боли. Нерешительность была сломлена, крепкие руки опять ласкали ее. Их тела слились в едином, стремительном ритме. Теперь каждое движение приносило новое наслаждение.

Эта любовная схватка была похожа на вспышку какойто мучительнопрекрасной, но слепой ярости. Кэрол будто взлетала на гребень сверкающей волны и тут же с огромной высоты падала в бездонную пропасть. Все быстрей и быстрей. И вот волна подхватила, закружила, и, захлебнувшись в крике, она провалилась в небытие…

Когда Кэрол открыла глаза, то не сразу поняла, где находится.

— Что случилось? — прошептала она еще в забытьи. — Что со мной произошло? — Испытанное наслаждение не покинуло тело, и все вспомнилось.

— Что случилось? — услышала она в ответ. — И ты смеешь спрашивать? — Голос звучал грубо, безжалостно.

Ее словно окатило ледяной водой.

Пораженная этой внезапной резкостью, Кэрол села, чувствуя, как переполнявшее ее ощущение счастья стремительно улетучивается. Дрожащими руками натянула на себя одеяло. Алвеш стоял рядом, бесстыдно голый, каждой клеткой своего тела излучая злость.

Никогда в жизни она не была так смущена.

— Прости… это было так прекрасно… я на миг будто умерла. Но почему ты… Не понимаю… Я чтото сделала не так?

Кэрол беспомощно вглядывалась в ставшее жестким и чужим лицо.

— О нет, — усмехнулся он, — ты сделала все, как надо. — И неожиданно взорвался: — В какую игру ты со мной играешь? Что это за сцену соблазнения девственницы ты только что разыграла!

Если бы мне хоть на минуту пришло в голову, что я буду первым мужчиной в твоей жизни, я бы никогда не притронулся к тебе!

— Думаю, что это мое право — сделать выбор, — прошептала Кэрол, опуская голову и изо всех сил пытаясь подавить слезы.

— Естественно, я его не делал. Напротив, был уверен, что занимаюсь любовью с равным партнером. Я никогда раньше, слышишь, никогда никого не лишал невинности.

— Но ведь я же сказала тебе об этом.

— Я не поверил. На кого ты уж никак не похожа так это на девственницу. Ни в мыслях, ни в действиях… И в какую сумму мне теперь обойдется это удовольствие?

— Обойдется? — эхом повторила Кэрол.

— Сначала сладкая ловушка, а потом расплата, — с холодной иронией произнес АлвешСценарий хорошо известен.

Каждое слово буквально хлестало по щекам. Кэрол была потрясена. Только что он со всем пылом отдавался обуревавшим его чувствам. Сейчас же отрицал все — и ее и свою собственную страсть с такой циничной жестокостью, что она сидела и смотрела на него, словно парализованная.

— Предупреждаю тебя сейчас… Я не женюсь на тебе! — И повторил, отчеканивая каждое слово. — Я вообще не женюсь больше никогда. — «Больше»? Значит, он уже был женат? Несмотря на охватившее отчаяние, Кэрол кольнуло это открытие. — Хоть ты и начиталась сказок про золушек и принцев, но, поверь, даже беременность не толкнет меня на такой шаг.

Кэрол до боли сжала кулаки.

— Вы не мой принц, мистер де Оливейра. Успокойтесь, — с горечью и сарказмом проговорила она, вздернув голову. — Золушка давно не верит в волшебные сказки…

У него вырвался вздох. Он ожидал от нее все, что угодно — слезы, мольбы, упреки — но только не это. Чаши весов уравновесились. Но она была смятена, подавлена, не верилось, что всего лишь несколько секунд назад они были так близки, как только могут быть близки друг другу мужчина и женщина. А теперь эта враждебность и торг. Он требовал назвать стоимость того, что для нее не имело цены.

— Почему же тогда? Почему ты отдалась мне?

Кэрол потянулась к своей одежде, лежащей на полу возле кровати. Руки дрожали, душил гнев. Да, век живи — век учись. Нет правды в этом мире. Она была полной дурой, отдав себя с такой готовностью человеку, считающему ее лгуньей.