Мужчина во цвете лет. Мемуары молодого человека - [59]

Турлав прекрасно понимал, чего от него ждал Смирнов. Но именно это и разозлило его еще больше. Наивный преподаватель учебного цеха со своими педагогическими штучками!

— Формальный подход к вопросу, — отмахнулся Турлав.

— Почему же формальный?

— Потому что ни один конструктор не способен восемь часов просидеть на одном месте.

— Речь идет о выходе за пределы заводской территории.

— Ну хорошо, допустим, инженер Каупиня вышла бы не за пределы заводской территории, а всего-навсего в коридор покурить, как это делает большинство и что отнюдь не считается нарушением трудовой дисциплины. В чем разница? Или, скажем, ежечасно выходила по нужде, что также не было бы нарушением трудовой дисциплины. Ибо человек имеет право выходить столько, сколько нужно.

Смирнов то краснел, то бледнел. Случилось то, чего он больше всего боялся. В самом деле — беда!

— Товарищ Турлав, подумайте, что вы говорите!

— Ничего, ничего, дайте товарищу Турлаву высказаться, — подал голос Лукянский, угрожающе крякнув в кулак.

— А я не собираюсь отмалчиваться, — сказал Турлав, — раз уж затронули этот вопрос.

— Мне бы только хотелось указать товарищу Турлаву… — попыталась вставить свое слово Вердыня.

— Указывать сможете потом, — перебил ее Турлав. — Я еще не закончил.

— Товарищ Арманделис, прошу вас вести собрание, — Смирнов постучал о стол карандашом.

— Слово товарищу Турлаву, — пожав плечами, произнес Арманделис.

— Не следует забывать, что мы имеем дело с типично женскими нарушениями дисциплины» причина их кроется в чисто женской психологии, — еще запальчивей продолжал Турлав. — Какие бы постановления мы ни выносили, женщина прежде всего остается женщиной и матерью. Дети, семья ей всегда будут ближе, чем чертежи и интегральные схемы. Независимо от того, кто она, инженер или лаборантка, если у нее дома болен ребенок, то первая мысль ее будет о ребенке и только потом уже обо всем остальном. И если к делу подойти с этой точки зрения, так, может, даже и лучше, если женщина, улучив момент, выбежит и купит самое необходимое, зато потом будет работать со спокойным сердцем, не нервничая.

— Да, это правильно, — Вердыня вдруг перекинулась на сторону Турлава.

— Что правильно? — Дольше Лукянский не смог сдержаться. — Эта демагогия? Эти безответственные рассуждения? Мне просто стыдно было слышать такое из уст опытного работника и руководителя, каким мы до сих пор все считали Альфреда Карловича. Чего стоят все эти разговоры, когда на территории завода открыты торговые точки, где женщины во время перерыва могут запастись мясом, полуфабрикатами, хлебом, всем необходимым. Всем необходимым.

— Далеко не всем, — перебил Турлав. — Вы, товарищ Лукянский, очевидно, сами не пользуетесь этими торговыми точками.

— И это не единственный выход, не единственный. — Лукянский не пожелал вдаваться в подробности. — Магазины в центре города открыты допоздна. Сотни самых различных магазинов!

— Ив магазинах вы, очевидно, не бывали в часы пик. А инженер Каупиня, к примеру, живет не в центре, а в новом районе, где пока всего-навсего один магазин в километре от ее дома. Чтобы попасть на работу, а вечером с работы домой, она тратит по часу туда и обратно. Автобусы переполнены, на остановках очереди. К тому же ей надо успеть забрать ребенка из детского сада, зайти в прачечную и сапожную мастерскую. Уж я не говорю о тех часах, что уходят на парикмахерские, ателье и поликлинику.

— Какое отношение это имеет к трудовой дисциплине? — Лукянский уже молотил ладонью край стола.

— Казимир Феликсович! — прижимая к груди обе ладони, с укором произнес Смирнов. — Прошу вас, ведите собрание!

— Слово товарищу Турлаву! — Арманделис уже в который раз снимал с переносицы очки и старательно укладывал их в нагрудный карман.

— Имеет отношение, и самое непосредственное, — возразил Турлав. — Раз мы хотим подойти к изучаемому явлению диалектически, как и подобает нам. Женщине всегда не хватает времени. Мы слишком много взвалили на ее плечи и слишком мало делаем, чтобы облегчить ее ношу.

Турлав пододвинул поближе стул и сел.

— Вы закончили? — спросил Арманделис.

— Да, — отозвался Турлав.

— Ясно. — Лукянский вытянул в сторону Арманделиса свой мясистый указательный палец, что, видимо, означало — он просит слова. — Насколько я понимаю, товарищ Турлав предлагает выносить нарушителям дисциплины благодарность или что-то в этом роде.

— Сейчас я ничего не предлагаю, но я уверен, мы все еще увидим то время, когда у семейных женщин будет укороченный рабочий день. Это было бы и логично и соответствовало нашим принципам.

— Значит, вы считаете, что женщины, нарушая трудовую дисциплину, поступают правильно? — Лукянский упрямо гнул свою линию.

— Нет, не считаю.

Более несправедливое обвинение было трудно придумать. Только Турлав знал, сколько времени и сил он потратил именно на это — на укрепление дисциплины. Однако распинаться об этом здесь перед Лукянским было бы просто нелепо.

— Мы пришли к «джентльменскому соглашению», — сказал Турлав с наигранным простодушием. — Насколько мне известно, они теперь делают закупки почти по научно разработанному графику.

— Графику? Какому еще графику? — Вердыня от удивления широко раскрыла глаза.