Мужчина во цвете лет. Мемуары молодого человека - [179]
На вопросы Большого Рандольф отвечал односложно и довольно бессвязно. Уткнувшись взглядом в одну точку, стоял неподвижно, и только пальцы его сжимались в кулаки и снова разжимались.
— Мне пора… Всего доброго.
Большой ответил какой-то изысканной галантностью, имевшей столь же мало общего с современностью, как классический балет Петипа с толпой на перроне, когда открываются двери электрички или Дворца спорта перед международным хоккейным матчем.
— Поедешь домой?
— Неважно.
— Я завтра позвоню тебе. Во второй половине. Хорошо? Или ты мне лучше позвони. В лабораторию.
— Как получится.
— А вообще, Рандольф…
— Будь здоров! — перебил он меня.
— Я хотел тебе…
— Ладно.
Он вздохнул. Очень тяжело вздохнул, плечами и затылком.
— Мы могли бы завтра встретиться.
— Там будет видно.
— Ну хорошо, выпущу тебя.
— Мне бы к ней съездить… Как думаешь? Что, если съездить?
Довольно долго мы глядели друг на друга.
— Не торопись. Завтра обсудим. Хорошо?
Я выпустил Рандольфа, и он ушел. Я слышал, как удалялись шаги на лестнице. Этажом ниже он остановился.
— Эй, послушай…
— Ну-ну?
— А, ничего… Ладно!
Я так и не понял, хотел ли он что-то еще добавить?
Большой меня встретил каким-то блуждающим и обращенным внутрь себя взглядом.
— Вот видишь, Свелис, что получается, — сказал он. — Все вроде бы шуточки, а потом хоть плачь.
В суматохе утренних сборов, в попытках разогнать сонливость в голове все время пульсировала мысль о Рандольфе. Ко второй лекции, как обычно, перейдя на привычные обороты, еще раз мысленно прокрутил вчерашний разговор. После чего нормальный утренний настрой был испорчен. Что-то мне не нравилось в этом деле. Только никак не мог понять: это относилось ко вчерашнему разговору или распространялось на все дальнейшее? Нет оснований полагать, что Клосс мой тотчас заподозрил беду. Просто какое-то неуютное чувство, как это бывает, когда застревает игла и пластинка прокручивает один и тот же такт. Мысль о Рандольфе повторялась навязчиво и не к месту. Возможно, это меня и тревожило больше всего. Припомнил несколько вариантов разговора, в которых Рандольф упрямо повторял одно и то же.
В 15.10 я позвонил из автомата. Никто не снял трубку. Позвонил через час. То же самое.
И еще через час никто не отозвался. В восемнадцать ноль-ноль услышал голос отца.
— Нет, Рандольфа нет, — сказал он. — Оно и понятно, прекрасный весенний денек, не так ли?
Я спросил, до какого часа можно звонить.
— Чем позже, тем лучше.
Позвонил в двадцать два с минутами.
— А знаете, его по-прежнему нет, — в любезном (мне подумалось — полированном) баритоне отца теперь можно было различить что-то вроде недоумения или досады. — Вы с ним условились?
— Нет, — сказал я, — просто решил позвонить.
— Не появлялся. Что передать?
— Спасибо. Извините за беспокойство.
— Еще рано, время детское.
— Рандольф на машине?
— Нет. Машина в ремонте. Потребуется новый кузов.
— Простите… А он ночевал дома?
Баритон немного замешкался.
— Это уже интересно! Один момент.
Трубка брякнулась о стол, прошлепали шаги, скрипнула дверь.
— Вы слушаете? Нет, похоже, его не было.
— Спасибо. Извините. Утром позвоню.
— Рандольф должен вернуться. Я оставлю записку, что вы звонили.
— Нет смысла. Мне нельзя позвонить.
— Ну, как угодно. Он должен вернуться с минуты на минуту.
На следующее утро я спозаранок позвонил Рандольфу. На этот раз к аппарату подошла мать. По голосу понял: ей уже известно о моих звонках. У меня даже создалось впечатление, что она приготовилась к разговору: накопившаяся горечь рвалась наружу в отточенных формулировках.
— Не будем повторять прописных истин, ведь вы уже не дети. Но элементарный порядок должен все же быть. По какому праву вы себе позволяете делать то, что вам взбредет в голову? Что за распущенность, как можно ни с кем не считаться?..
Ее голос дрожал от возмущения, словесный ураган грозил обернуться слезами и всхлипами. Прижав к уху трубку, я ждал, когда она успокоится.
— Алло? Вы слушаете?
— Да.
— Почему вы молчите? Куда вы исчезли?
— Вы не могли бы оказать любезность и передать Рандольфу…
— Ничего я не могу ему передать, раз он домой не является. С таким же успехом я вас могу попросить: передайте Рандольфу, что он ведет себя непорядочно. Разбил машину. И продолжает упорно…
Значит, все-таки уехал к Анастасии.
— Алло! Почему вы молчите? Что за манера набрать номер, а потом молчать! Скажите лучше, где он пропадает? Уж вы-то должны знать. Мафия дружков!
— Мы с ним договорились созвониться.
— Ну, ясно… Какое там дело до страданий близких.
— Он ничего вам не сказал?
— Так он и скажет! Вы о своих перемещениях дома много рассказываете? Все вы одинаковы. Я не спрашиваю у вас, что он вам говорил. Ваши разговоры меня не касаются. Я спрашиваю, где он сейчас может быть?
— Право, не знаю.
— Ну, так я и думала. Как о стену горох. Да что с вами? Откуда вы такие? Как собираетесь жизнь прожить?
В тот день работал в лаборатории. В университет завернул лишь для того, чтобы оформить документы на поездку в Венгрию. Поэтому меня могли и не найти. Точнее говоря, застали случайно. Но это неважно, факт остается фактом: у факультетской канцелярии ко мне подбежала Ингрида и сказала, что меня разыскивают. В голове промелькнуло: Рандольф. Ну да, еще подумал, история повторяется.
Сборник повестей латышских прозаиков знакомит читателей с жизнью наших современников — молодежи, сельских тружеников рыбаков. В центре книги — проблемы морально-этического плана, взаимоотношений человека и природы, вопросы формирования личности молодого человека.
Зигмунд Янович Скуинь родился в Риге в 1926 году. Вырос в городском предместье, учился в средней школе, в техникуме, в художественной школе. В девятнадцать лет стал работать журналистом в редакции республиканской молодежной газеты.В литературу вошел в конце 50-х годов. Внимание читателей привлек своим первым романом «Внуки Колумба» (в 1961 году под названием «Молодые» опубликован в «Роман-газете»). В динамичном повествовании Скуиня, в его умении увлечь читателя, несомненно, сказываются давние и прочные традиции латышской литературы.К настоящему времени у Скуиня вышло 68 книг на 13 языках.3. Скуинь — заслуженный работник культуры Латвийской ССР (1973), народный писатель Латвии (1985), лауреат нескольких литературных премий.В романе «Кровать с золотой ножкой» читатель познакомится с интересными людьми, примечательными судьбами.
В сборнике представлены рассказы латышских советских писателей старшего поколения — Вилиса Лациса, Жана Гривы, а также имена известных прозаиков, успешно работающих в жанре рассказа сегодня — это Эгон Лив, Зигмунд Скуинь, Андрис Якубан и др. В книгу вошли произведения, связанные одной общей темой, — рассказы знакомят читателей с жизнью и трудом латышских моряков и рыбаков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Внуки Колумба — это наши молодые современники, юноши и девушки с пытливым умом и пылким сердцем. Герои романа очень молоды, они только вступают в самостоятельную жизнь. Широко открываются перед ними просторы для творчества, дерзаний, поисков. Приходит первая любовь, первые радости и разочарования. И пусть не все гладко в жизни героев, пусть еще приходится им вступать в борьбу с темным наследием прошлого — они чувствуют себя первооткрывателями, живущими в замечательную эпоху великих открытий.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.