Мужчина в полный рост - [49]
Снова вопли, только на этот раз полные ликования. Легкие ночи погрузчики любили. Под конец месяца многие заведения с собственными кухнями, рассчитывавшие бюджет на месяц, — гостиницы, кафе-закусочные, дома престарелых, больницы, тюрьмы — урезали заказы. Все это вело к общему спаду в бизнесе, однако выпадали и такие вот «легкие» ночи, когда погрузчики могли работать семь, шесть, а то и пять часов, в зависимости от наряда, а плату получали как положено — за все восемь.
Парни столпились вокруг стола бригадира, разбирая распечатки нарядов, стопкой лежавшие в сетчатой корзине. Огромная, наводящая тоску морозильная камера заполнилась шарканьем резиновых подошв по бетону, визгом электрокаров, мощными ударами сотрясаемых током карданных валов, громыханием колес.
Конрад прикрепил свою распечатку зажимом на планшет перед рукоятками. И только потом посмотрел, что в ней. «Санта-Рита». В носу защипало, и Конрад потер его тыльной стороной руки в перчатке. «Санта-Рита», находившаяся неподалеку от городка Плезантон, была тюрьмой округа Аламида, одной из восьми тюрем, в которые поставлялись продукты со склада. Заказы из «Санта-Риты» приходили регулярно — тюрьме требовалось много дешевого мяса. Конрад пробежал взглядом распечатку: двенадцать коробок говяжьей голени, ряд К, ячейка 12… Каждая коробка — восемьдесят фунтов. При загрузке паллета следовало начинать с самых тяжелых коробок, а наверх класть те, что полегче. Вот, значит, как начинается смена — предстоит тягать полтонны мороженых говяжьих голеней.
Конрад встал на подножку электрокара и надавил на педаль управления рычагами — машина с воем ожила. Конрад поехал вдоль ряда; впереди на лезвиях лежал пустой паллет. Парни вокруг уже старались вовсю, окрыленные предстоящей «легкой» ночью. По всей морозильной камере визжали моторы, скрипели резиновые ботинки, раздавались крики, вопли, проклятия, шлепки тяжелых коробок с замороженными продуктами… Погрузчики забирались в промерзшие ячейки стоек, шарили там, неуклюже заползали внутрь, а потом, покачиваясь, пятились назад, вытаскивая коробки — жирных серых обледенелых долгоносиков, с невероятным усердием копошащихся в ячейках стоек. И он — один из них.
Его пункт назначения — ряд К, ячейка 12 — находился в самой глубине сумрачной морозилки. Конрад заглянул на самый нижний уровень и разочарованно выдохнул, выпустив длинную струю пара. Уровень оказался пуст. Конрад заглянул на уровень выше — тот оказался заполненным на четверть, коробки лежали в конце двух деревянных поддонов, служивших полом ячейки. Конраду было не привыкать — он вскочил на кожух мотора электрокара, подтянулся и на корточках забрался внутрь, в ячейку, высота которой была всего четыре фута. Вперевалку, по-утиному, он пробрался в самый конец, к коробкам; доски поддона вяло, как будто нехотя, прогибались под ним. Опустившись на колени, Конрад обхватил рукой самую дальнюю коробку, уперся грудью в обледенелые глыбы и потащил на себя. Коробка не поддавалась, казалось, она крепко смерзлась с соседними коробками. Конрад попробовал сдвинуть ее рывками… он пыхтел… изо рта вырвались клубы пара… В ячейке темно… вокруг все замерзло… прямо ледяная скала. Конрад расшатывал коробку. Нагрузка на пальцы, ладони, руки, плечи была невероятная. Начали слезиться глаза, защипало веки.
Наконец, выдохнув облако густого, горячего пара, Конрад отодрал коробку и потащил ее на себя. Встав с колен на корточки, Конрад низко присел и попытался схватить восемьдесят фунтов тяжеленного смерзшегося мяса, не напрягая спину. Высота ячейки не позволяла выпрямиться — приходилось подтаскивать коробку к себе и нести на корточках к краю ячейки. Восемьдесят фунтов мерзлого мяса составляли больше половины собственного веса Конрада, и он едва выдерживал неимоверное напряжение. Несмотря на холод, щеки и лоб у него так и горели. У края ячейки Конрад опустил коробку и, крепко придерживая, наклонил. Мгновение он стоял, пошатываясь под тяжестью. Потом присел и опустил коробку на паллет. Когда же выпрямился, в поясницу ударила резкая боль. Он глянул себе под ноги…
Слезящимися глазами Конрад разглядел у себя под носом чуть заметные искорки — на усах поблескивали маленькие кристаллики льда. По лицу тек пот, из носа тоже текло, вот усы и начали обледеневать. Конрад снял перчатку и провел рукой по волосам. В волосах и бровях были маленькие сосульки, а на кончике носа рос настоящий сталактит. Конрад посмотрел на руку и сжал ее в кулак. Потом разжал, растопырив пальцы — они казались непомерно широкими. От постоянных рывков, от поднятия тяжестей пальцы раздались. Рука выглядела внушительно и в то же время нелепо — как будто принадлежала не ему, а человеку намного крупнее.
Конрад какое-то время стоял не двигаясь. Шум в морозильной камере перерос в хорошо знакомое веселое гудение. Со всех сторон доносились звуки работающих электрокаров… грохот падающих на паллеты коробок… крики… вопли…
— Гони, не спи! — ясно слышался высокий, в нос выкрик Кенни через несколько рядов.
— Гони, не спи! — хором откликались другие парни в бейсболках с такой же надписью, как у Кенни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шарлотта Симмонс, умная, скромная и наивная девушка из простой семьи, круглая отличница из крохотного городка, попав в один из самых элитных университетов США, с изумлением обнаруживает, что интересы большинства студентов сводятся к сексу, выпивке, желанию показать себя «крутым», «оттянуться» и «поколбаситься», а вовсе не к учебе и познанию мира, в котором так много интересного…Для написания этого романа Том Вулф специально провел в студенческих кампусах около четырех лет. Открывшийся ему мир он перенес на бумагу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы обманываете свою жену? Уверены, что это не будет иметь катастрофических последствий? Тогда эта книга для вас. Преуспевающий брокер с Уолл-Стрит тоже так думал. Читайте, что из этого получилось. Это первое беллетристическое произведение американского писателя и журналиста Тома Вулфа завладевает вниманием читателя благодаря тонко выстроенной интриге и ярко воспроизведенной картине жизни современного Нью-Йорка. Кто-то гибнет в кострах амбиций, а кто-то возрождается из пепла…
Документальный роман классика американской литературы Тома Вулфа в доступной увлекательной форме рассказывает о событиях конца 1950-х – 1960-х гг., когда «холодная война» между двумя сверхдержавами, СССР и США, вышла на новый виток – началась битва за освоение космического пространства.«Эта книга появилась на свет благодаря обычному любопытству. Мне захотелось узнать, что же на самом деле заставляет человека по собственной воле забираться на верхушку огромной свечи – ракеты «Редстоун», «Атлас», «Титан» или «Сатурн» – и ждать, пока зажгут запал? И я решил пойти наиболее простым путем, то есть спросить об этом у самих астронавтов…».
Действие «Голоса крови» происходит в Майами – городе, где «все ненавидят друг друга». Однако, по меткому замечанию рецензента «Нью-Йоркера», эта книга в той же степени о Майами, в какой «Мертвые души» – о России. Действительно, «Голос крови» – прежде всего роман о нравах и характерах, это «Человеческая комедия», действие которой перенесено в современную Америку. Роман вышел сравнительно недавно, но о нем уже ведутся ожесточенные споры: кому-то он кажется вершиной творчества Вулфа, кто-то обвиняет его в недостаточной объективности, пристрастности и даже чрезмерной развлекательности.Столь неоднозначные оценки свидетельствуют лишь об одном – Том Вулф смог заинтересовать, удивить и даже эпатировать читателей, которые в очередной раз убедились, что имеют дело с талантливым романом талантливого писателя.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.