Мужчина в полный рост - [26]
Посмеет ли он открыть глаза и глянуть вниз? Ему не хотелось, но глаза открылись сами собой. Так и есть — «Гольфстрим» пролетал как раз над «Крокер Групп». Вот она, высотная башня… вон торговый комплекс… синеплекс… широкая асфальтовая парковка (явно пустующая)… — островок, торчащий посреди зеленого океана, нелепый в своей необитаемости. А все его собственные причуды! Что, Чарли, хотел обогнать время? Пройдет всего несколько лет, построят внешнюю кольцевую дорогу и кто-нибудь сделает на всем этом состояние. Но пока… пока ты забрался слишком далеко на север… слишком оторвался от старого города, от Атланты. Пока…
Седельные вьюки! Чарли почувствовал, как рубашка снова прилипла к телу; он хотел отвести взгляд от «Крокер Групп», но не смог и все смотрел и смотрел. Надо же, какую башню отстроил… и эта надпись… «Крокер»… маячит на сорокаэтажной высоте… да еще и купол сверху пристроил. Купол особенно выделялся среди буйной зелени… Под куполом Чарли устроил планетарий и «Космос-клуб». В Атланте полно всяких частных клубов с ресторанами в фешенебельных высотках, но такого еще не было. Под сводчатый потолок Чарли поместил сделанный по последнему слову техники аппарат, показывающий картину звездного неба. Аппарат был разработан Генри Бьюлом-младшим в обсерватории питсбургского Университета Карнеги-Меллон. «Крокер Глобал»… «Крокер Космос»… Он вбухал в затею восемь с половиной миллионов, но никто не горит желанием ехать в округ Чероки, чтобы только посидеть в ресторане, глазея на горстку фальшивых звезд под потолком и поглощая тунца на гриле, поданного с капустой и гарниром из марокканского кускуса… (или что там еще популярно сейчас у яппи из делового центра Атланты?). «Космос-клуб» оказался черной дырой, поглотившей немыслимые вложения… вершиной провальной «Крокер Групп» со всем ее космическим размахом… Прямо под ним, как на ладони…
«Гольфстрим» завершил разворот над городом и поплыл на юг, пролетая уже над лесами и фермерскими хозяйствами Пидмонтского плато; Чарли нисколько не жалел об оставшихся позади пейзажах. Панорама Атланты и пригородов с высоты птичьего полета больше не радовала его. Седельные вьюки! И как они только посмели, как у них хватило дерзости, как…
Магнус Струк больше не смотрел в иллюминатор, он уставился своими титановыми оправами прямо на босса.
Чарли вздохнул и улыбнулся, как бы говоря: «Ты знаешь, о чем я думаю, и я знаю, что ты это знаешь». Вслух же спросил:
— Ну, так как, Маг, есть идеи?
Двигатели у «Гольфстрима» были великолепные — в салоне теперь слышалось лишь едва различимое гудение и Магу не пришлось кричать: когда он старался говорить громче, толку от этого было мало, лишь на лбу появлялась глубокая складка. Магнус принадлежал той новой породе финансовых директоров, что учились в бизнес-колледжах (технофаны — окрестил их про себя Чарли). Однако Маг мог «оперировать цифрами» и не имел равных, когда дело касалось «многофункционального интегрирования» различных подразделений корпорации «Крокер Глобал» — два излюбленных выражения Мага, — и Чарли во всем полагался на него.
— Идеи? Визави кого, Чарли? Или визави чего?
«Визави» — еще одно словечко, которое Маг вставлял то и дело. Непонятно только, зачем.
— Идеи насчет того, как быть с этими деятелями, — пояснил Чарли. — Как с ними разговаривать? Вот Сикамор, тот казался вполне вменяемым. Эти же… — Чарли только руками развел. — А сколько мы потратили на Сикамора… сколько катали его в Терпмтин на этом вот, черт подери, самолете… сколько ему перепало билетов на бейсбол… а уикенд в Огасте… обеды, на которые мы его водили… его и этого Пипкаса… А уж Пипкас, так тот… — Чарли замолчал, так и не договорив.
— Боюсь, Чарли, теперь это уже невозвратные издержки, — заметил Магнус. — В настоящий момент сместилась целая парадигма.
Внутри Чарли все запротестовало. Он был согласен мириться со многими словечками Мага, даже с «невозвратными издержками». Но от «парадигмы» готов был просто на стенку лезть, и он ведь уже говорил Магу. Насколько он, Чарли, понимал, идиотское словцо вообще ничего не значило, однако то и дело «смещалось», о чем бы ни заходила речь. Похоже, с «парадигмой» только это и происходило. Она смещалась и ничего больше. Но у Чарли не было сил в очередной раз дискутировать с Магнусом на тему «вывихнутой технофанской речи». Поэтому он ответил:
— Ну хорошо, парадигма сместилась. И что это значит?
— Если не считать Пипкаса, — ответил Маг, — на совещании присутствовали только те, кто отвечает за проработку клиентов. Пипкас — сотрудник отдела кредитования, Сикамор работал в отделе маркетинга. В отделе маркетинга сотрудников поощряют за умение очаровать и ублажить клиента, такая стратегия дает дополнительные выгоды. Но в отделе проработки все наоборот. Сейчас мы имеем дело с теми, у кого очень узкий фокус направленности.
«Узкий фокус направленности! Тьфу, мерзость какая!» Однако Чарли уловил, к чему клонит Маг.
— И они знают, что об эффективности их работы будут судить по одному-единственному показателю — какую сумму им удалось вернуть. Их ориентация — завладеть инфраструктурой клиента, хочет он того или нет. Когда в Техасе обвалился нефтяной рынок и потянулась череда банкротств, парни из проработки взяли такой узкий фокус, что в их гостиничных номерах прямо посреди ночи начали раздаваться звонки с угрозами физической расправы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Шарлотта Симмонс, умная, скромная и наивная девушка из простой семьи, круглая отличница из крохотного городка, попав в один из самых элитных университетов США, с изумлением обнаруживает, что интересы большинства студентов сводятся к сексу, выпивке, желанию показать себя «крутым», «оттянуться» и «поколбаситься», а вовсе не к учебе и познанию мира, в котором так много интересного…Для написания этого романа Том Вулф специально провел в студенческих кампусах около четырех лет. Открывшийся ему мир он перенес на бумагу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вы обманываете свою жену? Уверены, что это не будет иметь катастрофических последствий? Тогда эта книга для вас. Преуспевающий брокер с Уолл-Стрит тоже так думал. Читайте, что из этого получилось. Это первое беллетристическое произведение американского писателя и журналиста Тома Вулфа завладевает вниманием читателя благодаря тонко выстроенной интриге и ярко воспроизведенной картине жизни современного Нью-Йорка. Кто-то гибнет в кострах амбиций, а кто-то возрождается из пепла…
Документальный роман классика американской литературы Тома Вулфа в доступной увлекательной форме рассказывает о событиях конца 1950-х – 1960-х гг., когда «холодная война» между двумя сверхдержавами, СССР и США, вышла на новый виток – началась битва за освоение космического пространства.«Эта книга появилась на свет благодаря обычному любопытству. Мне захотелось узнать, что же на самом деле заставляет человека по собственной воле забираться на верхушку огромной свечи – ракеты «Редстоун», «Атлас», «Титан» или «Сатурн» – и ждать, пока зажгут запал? И я решил пойти наиболее простым путем, то есть спросить об этом у самих астронавтов…».
Действие «Голоса крови» происходит в Майами – городе, где «все ненавидят друг друга». Однако, по меткому замечанию рецензента «Нью-Йоркера», эта книга в той же степени о Майами, в какой «Мертвые души» – о России. Действительно, «Голос крови» – прежде всего роман о нравах и характерах, это «Человеческая комедия», действие которой перенесено в современную Америку. Роман вышел сравнительно недавно, но о нем уже ведутся ожесточенные споры: кому-то он кажется вершиной творчества Вулфа, кто-то обвиняет его в недостаточной объективности, пристрастности и даже чрезмерной развлекательности.Столь неоднозначные оценки свидетельствуют лишь об одном – Том Вулф смог заинтересовать, удивить и даже эпатировать читателей, которые в очередной раз убедились, что имеют дело с талантливым романом талантливого писателя.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Книга представляет российскому читателю одного из крупнейших прозаиков современной Испании, писавшего на галисийском и испанском языках. В творчестве этого самобытного автора, предшественника «магического реализма», вымысел и фантазия, навеянные фольклором Галисии, сочетаются с интересом к современной действительности страны.Художник Е. Шешенин.
Автобиографический роман, который критики единодушно сравнивают с "Серебряным голубем" Андрея Белого. Роман-хроника? Роман-сказка? Роман — предвестие магического реализма? Все просто: растет мальчик, и вполне повседневные события жизни облекаются его богатым воображением в сказочную форму. Обычные истории становятся странными, детские приключения приобретают истинно легендарный размах — и вкус юмора снова и снова довлеет над сказочным антуражем увлекательного романа.
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.