Мужчина в интерьере с любовницами и собакой - [17]

Одним словом, Папа был шикарен.

Остолбеневший от невиданного зрелища Скок застыл на месте как вкопанный и лишь изредка моргал глазами, которые зафиксировал на папином челе.

– Ты кто? – кратко поинтересовался Папаю – Скок, – представился Скок.

– Звать как?

– Валентином.

– Вот что Валья-Валэнтына, – с жестоким кавказским акцентом произнес Папа. – Ты очэн плоха поступил. На Пэтрушу с ножом пошел!

Папа кивнул в сторону господина-урлака.

– Да я ж, я ж… – начал заикаясь оправдываться Скок и тут же получил удар от одного из Амбалов, что стояли по бокам.

– Ты папу нэ пэрэбивай… – философски подытожил Папа.

– Есть, – ответил Скок отчего-то на армейский манер.

– Сматры-ка, – рассмеялся Папа, – Ест говорит!

Он подошел к Скоку еще на несколько шагов поближе и спросил:

– Военный?

– Из армии только…

– Это харашо, что из армии, – протянул Папа и начал прохаживаться взад-вперед, источая свой божественный аромат. – Если из армии, значэт умират нэ страшно будэт…

– Да я ж… – опять открыл было рот Валька, но спохватившись, что Папу перебивать никак нельзя, тут же умолк.

Папа, похоже, Скокову понятливость оценил.

– Вижу, Валья, умэрат ты савсэм нэ хочэш. Жить хочэш… – он хитровато улыбнулся.

– Хочу, – яростно закивал головой Скок.

– Это правэльно, Валья, это правэльно, – Папа перестал ходить. – Сдэлаещь для мэня одно дэло – будэш жить.

Само собой Скок на все был согласен. Да и дело-то было плевое. Папа попросил подвалить к какому-то уркагану и выбить из него бабки. А если будет сопротивляться- то замочить.

Валя же и бабки выбил и замочил.

Так он попал в папину команду. На самом деле Папу звали Иосифом или просто Сосо.

Был он авторитетом и держал в Питере половину рынка алкоголя. Хотел и вторую держать, но не мог. Когда Валька у него как-то поинтересовался, отчего же вторую-то половину, мол, к рукам-то не прибрать, Сосо ему ответил:

– Втарую половину, Валья, другие дэржат и с ними сорытся никак нэльзя. Власт ест власт…

Через год работы у Папы Скок поднялся по иерархической лестнице настолько, что стал личным телохранителем Сосо и его порученцам по особо важным делам. Папа по достоинству оценил беспредельность Скока в решении вопросов, которые касались непосредственно интересов хозяина.

И вот, через два годы работы у Сосо, Скок решил наведаться в свой родной городок.

Приехать, так сказать, туда на белом коне, победителем.

И приехал.

Когда кавалькада бронированных автомобилей въезжала в маленький провинциальный городишко, местные старожилы перекрестились, ибо показалось им, что на дворе снова сорок первый год, а город занимают немецкие танки.

Медленно вереница черных джипов проехала по главной улице, чтобы все успели оценить метаморфозы, произошедшие со Скоком. Сам он сидел на переднем сиденье самого первого джипа и взирал на суету вокруг с видом отрешенным и невозмутимым.

Подъехав к дому, в котором он когда-то проживал, Скок вылез из машины, поприветствовал сидящих у подъезда старушек и всунул каждой из них в морщинистую руку по стодолларовой бумажке. Бабки доллары видели в первый раз в жизни, а потому широту Скокова жеста не поняли.

– Как был скотом, так и остался, – сказала одна из них, когда Валька скрылся в подъезде. – Нет бы денег дал, а то сует фантики какие-то. Сволочь.

После этих слов бабки все разом демонстративно разорвали свои стодолларовые бумажки и выкинули в близстоящую урну, чем вызвали недоумение у охранников, оставшихся возле подъезда охранять автомобили.

Скок тем временем поднялся на четвертый этаж, позвонил в родимую квартиру и упал в объятия матери с отцом, которые Скока любили, кто бы там про него что не говорил.

Ну а вечером Скок вышел, а вернее выехал, на променад.

Именно во время этой прогулки он и заметил Маринку, которая в тот еще не самый поздний час решила пройтись на свежем воздухе и повторить про себя некоторые правила русского языка – экзамены-то в школе были уже не за горами!

Конечно, у Скока к его двадцати двум годам было уже столько женщин, сколько у иных не будет, проживи они хоть двадцать две жизни подряд. Но вот любви не было.

К женщинам он относился исключительно как средству для снятия полового напряжения и не более того. Да и окружали его все больше по жизни дешевые, а потом и не самые дешевые, но все же шлюхи.

И тут он увидел Маринку.

Надо сказать, что тот злополучный вечер Маринка выглядела действительно достойно.

Просто и скромно одетая, она шла с распущенными волосами, которые колыхал легкий весенний ветерок. Платьице на ней было не то чтобы слишком короткое, но и не то, чтобы уж и слишком длинное. Лицо было практически не тронуто косметикой.

В первый момент Скоку показалось, что он увидел ангела. На фоне всех тех шмар, что крутились вокруг него все эти годы, Маринка действительно могла сойти за существо происхождения неземного и, возможно, даже божественного. Скок не мог оторвать от нее глаз. А Маринка, казалось, и не замечает, что за ней медленно, с той же скоростью, что и она, движется громадный черный джип.

Брутальность Скока куда-то улетучилась. Он ехал и никак не мог решить, с чего ему начать. Но, собравшись с силами, он все начал: