Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины - [3]

Властителями женских сердец никогда не становились грубые широкоплечие мужчины с волевыми подбородками, которых сегодня принято причислять к альфа-самцам. А чувствительные личности, меланхоличные эстеты и мужчины c андрогинным шармом появлялись в культурном пейзаже желаний одинаково часто. Лорд Байрон и Рудольф Валентино – очевидные тому примеры. Исторически складывалось так, что любой намек на женоподобие в мужчине, который особо привлекал женщин, тут же натыкался на цензуру со стороны мужчин. «Дамские угодники» считались предателями. Танцоров вроде Валентино в Северной Америке прошлого столетия жестко критиковали, называли жиголо, альфонсами или распутниками. Британские военные презрительно называли их «пуделями»[2], подразумевая зависимость от женщин, недостаток мужественности и нежелание служить в армии[3]. В военное время мужественность стала цениться еще больше, ведь мужчины должны были участвовать в сражениях. Во время Второй мировой войны мужчинам, которые с этим не соглашались, в знак трусости вручали белые перья, причем делали это зачастую женщины[4].

Если нам удастся понять, почему некоторые иконы мужественности пробуждали в женщинах желание, мы сделаем важный шаг к пониманию женских желаний и потребностей – и не только. Мы также сможем глубже разобраться в истории культуры, исследовать изменения форм взаимодействия, представления и переосмысления. Есть определенные черты сходства – но также и крайне важные отличия – между байрономанией девятнадцатого века и битломанией двадцатого. Так, во времена, когда молодые женщины теряли голову от Байрона, любовью к поэзии и печатному слову проникались благодаря сарафанному радио и репутации. Фанаты The Beatles в 1960-х слушали своих кумиров с помощью проигрывателей и видели их на телевизионных экранах в собственных спальнях. Они могли, хотя это было и не обязательно, буйствовать на концертах или собираться в аэропортах в надежде увидеть любимых героев вживую. Технологии повлияли на модели желания и потребления. Когда реальными стали путешествия по воздуху, флер романтики окутал профессии пилотов и авиатехников – как в книгах, так и на экранах. Запись голоса позволила женщинам фантазировать о близости с эстрадными певцами вроде Руди Валле, Бинга Кросби или Фрэнка Синатры. По мере появления кинематографа, массовых изданий и телевидения почувствовать близость с кумиром становилось все проще. Иконы прошлого многократно переосмыслялись: Джон Берримор в роли Джорджа Браммела; Байрон в исполнении Ричарда Чемберлена; чрезвычайно сексуальная инкарнация мистера Дарси, воплощенная британским актером Колином Фертом. С 1990-х годов интернет расширил возможности людей выражать, обыгрывать и делиться своими страстными увлечениями. Любимцы женщин из прошлого возрождаются по мере того, как их притягательность обсуждается и переосмысляется на YouTube, фан-сайтах, в блогах и на форумах. Страницы вроде «Мой парень с дагеротипа» (My Daguerreotype Boyfriend) позиционируются как площадка, «где встречаются ранняя фотография и мужская красота», и даже исследуют сексуальную привлекательность деятелей прошлого, которых уже давно нет в живых[5].

На желание влияют не только технологии, но и экономика. Прогресс, достигнутый в двадцатом веке, сделал молодых женщин более независимыми. Они стали зарабатывать, потреблять и, как следствие, начали выражать свои предпочтения. Подскочили продажи журналов вроде Peg’s Paper и недорогих романов Чарльза Гарвиса, Э.М. Халл и Этель Делл. Критики высмеивали «романы для продавщиц» и переживали о снижении уровня культуры[6]. А вот социальные амбиции – в отличие от литературных стандартов – только росли. Можно ли сказать, что девушки хотели слишком многого, пытались прыгнуть выше головы? Героини историй, которые печатались в первых изданиях Peg’s Paper, даже несмотря на свое скромное происхождение пленяли владельцев фабрик и дворян, а то и вовсе – аристократов. Новообретенная покупательная способность молодых девушек вызывала беспокойство и словно иллюстрировала их нежелание развиваться, а также новое, казавшееся неутолимым, желание получать удовольствие.

Подобные тревоги только углублялись по мере того, как походы в кино обретали популярность среди женщин. В 1920–1930-х многие ходили в кинотеатры регулярно, по два-три раза в неделю[7]. Пленка дала женщинам возможность наслаждаться новыми яркими образами мужественности; особенно когда Рудольф Валентино исполнил роль шейха Ахмеда Бен Хасана в экранизации (1921) романа-бестселлера «Шейх» Э.М. Халл (1919). Современники жаловались, что романтические книги и фильмы извращали представление девушек об ухаживаниях и здравом смысле. А со станков тем временем сходил поток романтической литературы. Новые журналы – Oracle, Miracle, Red Star, Glamour, Secrets and Flame – волновали женское воображение вереницей мужских романтических образов: шейхи, султаны, иностранные принцы, индустриальные магнаты, кинозвезды, аристократы и летчики. Даже тех, кто сочувствовал этому увлечению, беспокоила скорость, с которой девушки проглатывали дешевые «романы» и журналы, все глубже погружаясь в мир эскапистских фантазий, даже (или особенно) в военное время