Мужчина ее мечты - [21]

От мыслей об Оршере меня отвлек голодный рев одного из малышей. Вынув из кроватки сердито вопящее чудо, я быстро расстегнула халат и приложила ребенка к груди. С умилением рассматривая свое сокровище, я и не заметила как в комнате возник вечный друг-враг.

– Ты сейчас как никогда похожа на…

– На кормящую мать, Арк, ты то не будь банальным и не вспоминай Мадонну с младенцем. Мне до нее как борцу сумо до солиста балета.

– Ты как всегда язвительна, даже материнство тебя не исправило, – притворно вздохнул демиург.

Подискутировать нам не дал второй проголодавшийся, отчаянно завопивший, требуя своей законной порции. Не оборачиваясь, я быстро скомандовала:

– Арк, не стой как просватанный. Возьми со стола термос с бутылочкой и покорми ребенка.

– Даша, но я никогда не кормил младенцев! Я даже их никогда не держал! – даже не глядя в его сторону, было понятно в какой панике он пребывает.

– Вот точно все мужики одинаковые. Как что, так не умею, – сердито ворчу в ответ. Давай, не трусь, все бывает в первый раз. Аккуратно бери его, клади на сгиб руки, и вперёд, обеспечивать бесперебойную кормежку.

– А если я его уроню? – в голосе демиурга слышится нешуточный страх.

– Не уронишь, это физически невозможно сделать, на детях столько всего магического навешено, что они атомную войну переживут и к нам на могилки приходить будут на Пасху.

Через минуту я наслаждалась видом очумелого лица Арка, осторожно держащего кроху на руках. Он, не дыша смотрел на сладко причмокивающего ребенка, и что-то ему тихонько шептал…

Сюсюкаться и восторгаться он перестал как только на практике применил только что освоенные знания по предмету «Заставь младенца срыгнуть». А потом прошёл курс молодого бойца по дисциплине «Быстрая смена подгузника». Картина «Творец Миров меняющий памперс» навсегда останется в моей памяти! А еще я всегда буду помнить как Арк смотрел на меня и детей…

Мысли в голове путались. Я никогда не могла себе представить, что расчётливый подонок может быть таким человечным. Да и он давно перестал был для меня подонком…

Общение с грудничками даром не проходит. Если одному беби-ситтеру из демиургов для восстановления нормального вида требовался щелчок пальцев, то мне пришлось идти в душ, а после переодеваться. Еще раз удостоверившись, что дети крепко спят, я поцеловав их в разгоряченные от сна щечки, вышла на террасу.

Арка нашла сидящем на диване с бокалом вина.

– Будешь? Это мое любимое, итиллийское, – заметив мое появление, он приглашающе качнул бокалом.

– Мне нельзя, я кормлю, – без малейшего сожаления отказываюсь, и забираюсь к нему под бочок.

Он обнимает меня за плечи, а я глядя, на занимающейся над морем рассвет, пытаюсь понять, что твориться у меня в душе. Как не горько осознавать, но я запуталась в трех мужчинах, и ни одного из них не готова отпустить от себя. Знаю, что это мелко, эгоистично, но ничего не могу с собой поделать. Каждого из них, я по своему люблю.

Темка это частица моей души. После детей, он самое светлое что есть у меня. Даже на расстоянии я чувствую его радость и грусть, отчаяние и веру, все его мысли, желания, мечты. И дело тут не в обряде взросления, а в тех невидимых нитях, что много лет назад связали нас.

Орк… орк моя жизнь, мой огонь, моя сила и слабость. Он тот, с кем я хочу каждую ночь засыпать, чтобы утром вместе проснуться. Он единственный кто, пусть хоть на какое время, но понял меня. Рядом с ним я могу быть слабой. Я знаю, что он никогда меня не предаст, если. если мы когда-нибудь будем вместе.

Арк… Я люблю его как… Я не знаю как, но люблю. Когда его долго нет, я скучаю по нашим перепалкам. По ехидному прищуру нахальных зеленых глаз. Меня восхищает его извращённый ум, его целеустремлённость и умение красиво проигрывать. Но я не вижу его рядом с собой. Рано или поздно он попытается меня сломать, а я даже не умею прогибаться.

И если между мной и Темкой ничего не стоит, то между мной и Оршером всегда будет стоять тень его отца. А между мной и Арком – его сын и его фиаско. И тот и другой, вряд ли смогут отпустить наше общее прошлое…

Я зябко повела плечами, пытаясь отогнать от себя грустные мысли.

– Замерзла? – на мои плечи опускается теплая шаль.

Поднимаю голову, шепчу «Спасибо» и… целую его. Без всякой задней мысли, в знак признательности. На задворках сознания мелькает мысль, что это наш первый поцелуй. Наши губы соприкасаются и мир для меня рассыпается на тысячи Вселенных. Меня больше нет, если только океан щемящей сердце нежности и грусти. Я вкладываю в этот поцелуй все свои чувства и мысли. Хочу передать губами то, что никак не могу сказать – мое сожаление, виноватое «прости», надежду, то когда-то он сможет меня понять и принять мой выбор. И мне кажется, он меня понимает… Его руки скользят по моей спине, и отчего-то мне кажется, что так и должно быть и именно этого мне не хватало все это время…

* * *

Арк не хотел идти на праздник. Зачем травить себе душу лишним подтверждением того, что соперник тебя обошёл и отнял то, что могло быть его? Как ему хотелось убить орка, когда он узнал, что его ниалия ждёт ребёнка… Но он смог взять себя в руки, и усмирить свой гнев. Если загул в компании отребья и доступных девиц можно считать «успокоением». Ради нее, он оставил ничтожного смертного в живых, только ради Нее… Он не хотел снова причинить Ей боль.