Мужчина достойный любви - [59]

— Не буду более мешать вам работать, мисс.

Он зашагал к двери. И все время ждал, что она его остановит. Ковер глушил его шаги, но, наконец, каблуки застучали по мрамору коридора. А позади перо царапало по плотной веленевой бумаге, то и дело позвякивая о стенки чернильницы.

Он затворил за собой двухстворчатую дверь и встал, опершись о нее спиной. Как человек, стоящий перед расстрельной командой, он рисовал себе в уме каждое из нацеленных на него ружей. По ту сторону двери послышались приглушенные рыдания. Он схватился за медные ручки, но остановил себя, прочно зажав их в ладонях.

Они так похожи друг на друга. Домом каждого стало место упорного труда. Ее дом был там, где находился ребенок; его — здесь. И если один из них не пожертвует всем, ради чего он трудится, то им суждено остаться врозь, как тем параллельным линиям, которые Мелисса проводила по матовым листам бумаги, или мраморным квадратикам у него под ногами, великолепно подогнанным друг к другу, закрепленным на своих местах и полностью неподвижным.

— Чем могу служить?

Мелисса резко обернулась. Она не хотела, чтобы он подумал, будто она шпионит у него в комнате. Она весьма редко заходила в крыло для прислуги с тех самых пор, как десять дней назад состоялся разговор в библиотеке.

Рейли выглядел ужасно. Негнущаяся спина, натянутое выражение лица, полный запрет на какое бы то ни было внешнее проявление эмоций.

— Они тут совсем непохожи.

Он взял у нее из рук фотографию в рамке. И прежде, чем вернуть ее на комод, провел пальцем по поверхности, словно стирая невидимую пыль.

— Я увидел, как девочка бегает по холлу. И подумал, что вы играете в прятки.

— Малышка уговорила меня поиграть с нею. Она уверяет, что я слишком много работаю.

— Так оно и есть. — Рейли незачем было смотреть на нее, чтобы заметить это. Ее лицо он знал так же хорошо, как и свое; он запомнил его до мельчайших подробностей, пожирая ее голодным взглядом, когда выдавалось посмотреть на нее украдкой.

Зачем она явилась? Рейли нервно прохаживался вдоль постели, бездумно прибирая и без того чистую комнату, расправляя стеганое одеяло, сшитое для него шеф-поваром, и подбирая складки под подушку.

— До свадьбы остается четыре дня, — весело проговорила Мелисса.

Голос ее повис в пустоте, подчеркивая гробовое молчание, царившее в комнате, которую он когда-то считал своим домом. Но с каждым днем комната становилась все более и более похожей на монашескую келью или тюремную камеру.

Она сделала еще одну попытку.

— Мне кажется, что стоит мне появиться, как вы все время оказываетесь чем-то заняты. Вы постоянно как бы уходите из кадра.

— Нужно сделать еще множество вещей.

И множество вещей позабыть. Она забиралась в библиотеку, словно монах-книжник, когда он обслуживал за обедом бесконечную череду гостей. Иногда она попадалась ему на глаза, когда он направлялся в гараж, чтобы проверить работу нового охранного оборудования, следившего за автомобилями гостей. Или когда советовался с Кроули по поводу цветов, или когда пробовал буйабез, деловито приготовленный шеф-поваром. Не встречался он с нею только в библиотеке или в детской. Или у нее в комнате.

А сегодня она оказалась в его комнате благодаря проказливому дьяволенку с развевающимися светлыми волосами.

Рейли жестом указал на мебель, чувствуя себя неловко и напыщенно, как Реджи. Он поправил себя в уме: как Реджи чувствовал себя прежде, чем встретил женщину, которую полюбил.

— Вам что-нибудь угодно, мисс?

— Я слышала, будто вы едете на медовый месяц.

— Его сиятельство попросил меня сопровождать их. Я занимаюсь их устройством на Ямайке. Коттедж, который им предоставил герцог, нужно привести в порядок и укомплектовать персоналом. Его сиятельство хочет, чтобы для графини все было сделано по самому высшему разряду.

— И вы будете каждое утро подавать им в постель завтрак?

— Подавать завтрак — часть моих обязанностей.

Беседа двигалась с трудом, ибо вертелась вокруг мысли, как обслуживать счастье других, когда собственное улетучивается.

Мелисса потянулась к двери, двигаясь лениво, делая вид, что зашла сюда от скуки, и отчаянно пытаясь придумать предлог, чтобы остаться. Как они смогут заниматься любовью, если не могут даже поддерживать беседу?

Как только рука ее коснулась ручки двери, Рейли заговорил:

— Шеф-повар дает мне уроки. Она превращает меня во вполне сносного специалиста.

Мелисса улыбнулась, и от облегчения у нее зарделись щеки.

— Я не удивляюсь. Я начинаю верить, что вы способны делать все.

Тогда почему же он ее теряет? Она прочла это у него в глазах столь же отчетливо, как если бы от него это услышала.

Он отвернулся.

— Меня не будет месяц.

Один шаг, один маленький шаг в его направлении.

— Мне будет вас не хватать.

— Вы же будете с ребенком. Этого вам достаточно для хорошего настроения.

Движение вперед прекратилось. А она-то пыталась представить все в перспективе, показать им обоим, что умеет со всем справляться.

— Обо мне не беспокойтесь. Меня уже не раз оставляли, когда другие уезжали на медовый месяц. Моя мать сделала это своим любимым занятием. И, надеюсь, делает до сих пор. Все же я кое на что рассчитывала.