Мужчина без слабостей - [19]

Донован поставил сиденьице с Вэном на стол Карин и рядом положил сумку с одноразовыми пеленками:

— Не возражаете?

— Совсем нет, моим уже по десять, и я скучаю по маленьким.

Он оставил Вэна с Карин и вошел в кабинет. Там в углу стояла скульптура, которую отец притащил сюда для него, когда сына выдвинули на должность вице-президента.

— Добрый день, дядя Тео.

Тео временно исполнял обязанности исполнительного директора. Потом это место должен будет занять Сэм или Донован. Тео, довольно равнодушный человек, и сам одно время подумывал занять этот пост, но дед объявил, что его преемником станет либо Сэм, либо Донован, и Тео отказался от своих притязаний.

— Я здесь не для болтовни, Донован.

— А зачем? — Донован уселся в кожаное кресло и взглянул на снимок. Их, всех троих, Эмма сфотографировала прямо в больнице. Кэссиди просто светится. Даже сейчас Донован почувствовал стеснение в груди — такой счастливой казалась глядевшая на сына Кэссиди.

Они прекрасно смотрелись на этом снимке, как полная жизни семья, подарившая миру самого лучшего ребенка на свете. Только Донован знал правду: их совместная жизнь покоится на лжи.

— Совет недоволен твоей помолвкой с Кэссиди.

— Помолвкой?

Конечно, к этому времени его мать сообщила членам совета, что они с Кэссиди женаты. Никогда прежде она ничего не скрывала от совета. И хотя он говорил ей, что не будет объявлять о женитьбе, но на хранении тайны не настаивал.

— Да. Мы понимаем, что ты хочешь на ней жениться ради Вэна, но мы настоятельно рекомендуем тебе прервать все отношения с Кэссиди Франзоне и найти более подходящую женщину.

Сегодня Кэссиди за ленчем встретилась с Эммой и Полом. Глядя на то, как они сидят рядышком, Кэссиди еще острее чувствовала расстояние между собой и Донованом. Она чувствовала, что в их с мужем отношениях чего-то не хватает.

— Ну и как тебе материнство? — поинтересовалась Эмма, когда Пол ушел за машиной и они остались одни.

— Хорошо. Немного устаю, но хорошо.

— А как брак?

— Хм…

— Не очень? В чем дело?

— Да, в общем-то, ни в чем. Только я Донована совсем не вижу. А когда он наконец является домой, так я уже как выжатый лимон.

— Этого следовало ожидать, если учесть, как скоропалительно вы женились. А ночью… в постели?

— К его приходу я обычно уже сплю. А если и не сплю, так он просто отворачивается от меня.

— Может быть, он боится трогать тебя с тех пор, как у вас появился Вэн. Многие мужчины не знают, когда можно начинать вновь заниматься любовью.

— Но это же Донован. Он все знает о… он обо всем знает.

Эмма достала из сумочки губную помаду, пудреницу и подкрасила губы:

— Не знаю, что и сказать. Вы с ним говорили об этом?

— Нет.

Еще когда они с Донованом только начали встречаться, он говорил, что ему нравится ее тело, что прежде всего он обратил внимание на ее стройную фигуру. Теперь Кэссиди боялась, что после беременности он потерял к ней всякий интерес. Как только разрешил врач, она занялась гимнастикой, но все же живот казался ей немного отвисшим.

— А я бы поговорила.

— Ты серьезно, Эмма? Разве сама не спускаешь все на тормозах, лишь бы мир сохранить?

— Шутишь? Да мы с Полом цапаемся по любому поводу.

Это Кэссиди знала. Характер у Эммы был немного жесткий. Она без оглядки высказывала все, что приходило ей в голову.

— А не пожалеешь, если брякнешь что-нибудь и Пол уйдет от тебя?

Эмма прикусила нижнюю губку:

— Честно, Кэссиди?

Кэссиди кивнула, достала из сумочки солнцезащитные очки и спряталась за ними.

— Пожалею. Наверное, я всегда была немного стервой, но-о… понимаешь, ненавижу неопределенность.

— Да. Я тоже. Все отношения с Донованом сошли на нет за такое короткое время. И я не думаю, что у меня был шанс как-то это урегулировать.

Ей самой очень не нравилось, что ее так волнует все связанное с Донованом. Прежде у них все было нормально, даже хорошо, в постели. Она это точно знала. А теперь… теперь просто ничего не было.

— Он, может быть, чувствует то же самое. Я думаю, он вернулся к тебе, чтобы попробовать все начать снова, и не чаял, что вдруг обретет жену и сына. Он уже привык к отцовству?

— Не знаю, не уверена. Сегодня утром он возился с Вэном, чтобы я поспала. И вообще, каждое утро он проводит с ним не меньше получаса, разговаривает с ним, гуляет с ним по дому, пока я занимаюсь собой.

— О чем разговаривает?

Кэссиди не знала. Ей не хотелось мешать общению Донована с сыном. То, что она, например, говорила Вэну, было сугубо личным, исполненным глубокой любви к малышу. А иногда она рассказывала малышу, как о нем мечтала…

— Ты знаешь? — подтолкнула ее Эмма.

— Не совсем. Но, кажется, он ради Вэна приходит вовремя. Я имею в виду, что Донован очень занят на работе, но если мне нужно, то он всегда здесь.

Эмма пожала ей руку.

— Кажется, он вовсе не такой, как я думала. Не знаю, что случилось за время вашей разлуки, но сейчас он совсем не такой, как прежде.

Кэссиди тоже постоянно твердила себе об этом, а верить боялась. Ей хотелось, чтобы у них с самого начала все сложилось хорошо, но она готовила себя и к тому, что может ничего не получиться. И именно эти мысли мешали ей быть просто счастливой. Может быть, из-за того, что она слишком долго настраивала себя на одинокую жизнь, ей и сейчас не верилось в осуществление давнишней мечты?