Муж, жена, любовница - [35]

— Я быстро съезжу — только туда и обратно.

— Да езжай куда хочешь. Только к ужину возвращайся. И не трать, пожалуйста, все до последней копейки. У нас еще обратная дорога. Вдруг за лишний вес много платить придется, за это твое ржавое старье. Поняла?

— Я все помню и все знаю, не заводись. Вредно волноваться после сытного обеда. Пока.

Юлия выпорхнула из ресторана и направилась к выходу с территории отеля. "Как бабочка на огонь", — мелькнуло в голове. В сумочке у нее были деньги, но она не взяла никаких документов. У нее есть два-три часа: два — на дорогу туда и обратно, один час — ее законный, на осмотр предметов старины в антикварной лавочке. Неужели Алексей ничего не почувствовал? Вот толстокожий. А может, это обычное равнодушие? Он уверен, что она никуда не денется, и действительно поставил крест на ее личной жизни. Значит, она никому не нужна? Ну посмотрим, нужна или нет.

Юлия чувствовала, что напрасно «накручивает» себя, что она действительно играет с огнем, но остановиться уже не могла. Она быстро поймала машину, нашла в соседнем поселке нужный отель. Это была маленькая уютная гостиница. Уверенно поднялась на второй этаж и, пройдя по лабиринту коридора, постучала в нужную дверь. Знакомый голос ответил ей:

— Открыто! Входите!

Юлия повернула ручку двери и оказалась в небольшом номере. Тихо гудел кондиционер, окна были затемнены, плотные шторы не пропускали яркого солнца. Хозяин сидел за маленьким письменным столом. Перед ним стоял включенный ноутбук. Выключив компьютер, он стремительно поднялся ей навстречу.

— Юлечка, дорогая, здравствуйте! Вы приехали. Умница, молодец. Мне так приятно вас видеть. Проходите же, садитесь.

— Здравствуйте, Питер! Это оказалось на самом деле близко. Вы работаете? Я вам помешала? — Юлия огляделась. Почти всю комнату занимала огромная кровать. На тумбочке стояли свежие цветы; в углу негромко работал маленький телевизор, на экране мелькали заставки Си-эн-эн. В номере было прохладно и чисто, как будто к ее приходу специально наводили порядок. Юлия опустилась на низкое кресло перед телевизором. Волнение ее прошло, и только руки оставались холодными.

— Что вы, дорогая, разве вы можете мне помешать? Я так ждал вас — для вас это, вероятно, не тайна. С первой минуты, как увидел вас, я мечтал о нашей встрече наедине, чтобы никто не мешал… Но я заболтался, а вам нужно что-нибудь выпить. Чего вы хотите? Воды? Сока? Может быть, вина или пива? Виски и ром не предлагаю, еще рано.

— О, спасибо, Питер. Если можно, простой воды без газа, со льдом.

— Да вы, я смотрю, настоящий аскет. Может быть, все-таки натуральный сок? Особенно хорош свежевыжатый ананасовый, делают его здесь великолепно.

— Нет, спасибо, только воды. — Она снова почувствовала себя смущенной, но этот маленький обмен ничего не значащими фразами дал ей возможность справиться с неловкостью и заставить себя наконец посмотреть прямо в глаза гостеприимному хозяину. Он тем временем поднял телефонную трубку и заказал воду для Юлии, а для себя — апельсиновый сок со льдом. Затем взглянул на нее с едва уловимой улыбкой и спросил:

— Где вы живете, Юля, в каком городе?

— В Москве.

— А ваши родители? Вы не сердитесь за мою навязчивость, может быть, я спрашиваю лишнее, но мне интересно знать о вас все.

— Ничего лишнего, Питер, обычные вопросы, и я охотно отвечу вам. Мама в Москве, отца уже нет — это было давно, но для меня это до сих пор тяжелая утрата… Дети, естественно, тоже в Москве. У меня взрослые дети, — как бы в скобках заметила Юлия и подумала: во всяком случае, меня не обвинят в том, что я скрываю свой истинный возраст. — А вы, Питер, откуда вы? И как давно обитаете за пределами нашей родины?

— О, это долгая и грустная история. Врать вам я не хочу, а правду пока рассказать не могу. Так что считайте, что я простой советский человек — бывший советский, разумеется, впрочем, как и вы, — в эпоху "рыночных реформ" заброшенный судьбой в этот благодатный край.

— Ну, Питер Питерсон, как хотите. Хотя для меня ваша скрытность немного странна…

Он не успел ответить: в дверь постучали. Появился официант с подносом, на котором кроме воды и сока стояла вазочка с красивыми цветами. Он торжественно расстелил на письменном столе скатерку, положил яркие веера — местное украшение, которым рекомендуется пользоваться в тропиках. Затем, поклонившись, молча удалился.

Во время затянувшейся паузы глаза Юлии привыкли к полумраку комнаты, и она смогла внимательно рассмотреть ее хозяина. В джинсах и обычной футболке он выглядел худым и, пожалуй, более молодым, чем накануне. Его короткие волосы были еще мокрыми после душа и блестели. Единственным дорогим предметом его туалета — как и полагается респектабельному джентльмену — были отличные швейцарские часы. В целом Питер производил впечатление человека, которому комфортно в этом климате. Он сумел приспособиться и получать удовольствие от жизни в тропиках. В нем ощущалась мужская сила, напор и умение идти к цели…

Питер подошел к ее креслу, прервав ее размышления, сел на корточки (так, что его голова оказалась на уровне ее глаз) и наконец ответил на ее замечание, о котором она почти уже забыла.