Муж, жена и сатана - [4]
«Бригадир» не жался. Отобрал пару блюд мейсенского фарфора начала восемнадцатого века и статуэтку ангелочка того же происхождения. Дальше устремил взор на цаплю — художественная керамика советских тридцатых, дареная покойному Урусову от коллег-орнитологов — и также внес ее в список. Сверился по клеймам, одобрительно покивал. Добавил к покупке обнаруженный на балконе зазеленевший медью бронзовый безмен. Расплатился за все с учетом оптового приобретения, назначив «правильную», как он выразился, цену.
Средств женщинам Урусовым, при их житейском опыте и умении выживать на любые деньги, хватило почти до танкового обстрела Дома правительства в девяносто третьем. А когда остатки условного капитала окончательно иссякли, Лёвка, недолго думая, предложил Адочке Урусовой сделаться Аделиной Гуглицкой. И та согласилась, как было и в случае со школой — не раздумывая. Не только потому, что к моменту этого разговора они спали уже больше года — просто Лёвка давно успел сделаться в доме Урусовых окончательно родным и приветным человеком. Вечная улыбка не исчезала с лица его даже в моменты принятия сверхответственных решений по купле-продаже-переуступке раритетных шпажных эфесов ручной выделки, инкрустированных золочеными ромбовидными впайками; по неравному и потому несправедливому обмену армейской серебряной пороховницы от наполеоновской кампании на офицерский морской кортик в наградной вариации — с золоченой серебряной накладкой поверху ножен — принятой в конце девятнадцатого века и упраздненной с приходом на флот большевиков.
Дурное настроение обычно обходило Лёву стороной надежно и шустро. При этом Лёва вовсе не чурался демонстрировать высшую степень доверия к зубовскому семейству — наоборот, подчеркивал это доверие при всяком удобном случае. Ссылаясь на ловко изобретенную причину — постоянное присутствие Валерии Ильиничны дома, хранил в маленькой комнате Урусовых полный комплект средневековой рыцарской амуниции. Стоимостью своей доспехи эти приравнивались к состоянию западного буржуина рангом повыше среднего, включая дом, машину и усредненный банковский счет. Такое обстоятельство самым честным образом давало Лёвке законное право оказывать женщинам более-менее регулярную финансовую помощь в счет аренды помещения под склад антикварного добра. В итоге каждый месяц-два ему удавалось подбрасывать в семью каких-никаких деньжат. Разумеется, поступки эти великодушный Лёвка совершал не столько из человеколюбия, сколько с целью завоевать руку и сердце Аделины Юрьевны.
Про ценность рыцарского снаряжения Лёвка отчасти привирал, однако цели своей достиг — отобрал-таки Аделину у матери. Та, впрочем, не сильно возражала, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте дочери и друга семьи. Не противилась она и тому, чтобы юридически узаконить Адочкины отношения со спекулянтом старинными ценностями, имеющими историческое и культурное значение, а если именовать такое дело по-новому, то — профессиональным коллекционером-оружейником. Также не возражала вдова княжеского потомка Юрия Урусова и против переезда зятя на Зубовку, к жене, в гостеприимный тещин дом, в котором к тому же имелась лишняя комнатка для хранения шлемов и кольчуг.
— Адка, ты не поверишь, мне всегда хотелось взять в жены исключительно восточную женщину… — мечтательно сообщил он молодой жене наутро после их первой ночи на Зубовке. — И чтобы влюбиться в нее так… ну просто… до кончиков ресниц, до самого последнего мизинчика, до самой отвратительной тещи, ну из тех, которые в анекдотах. — Он улыбнулся. — Ну тут, правда, не мой случай, тут мне дополнительно обломилось. Как говорится, отвесили товару сверх весов и бесплатно к тому же упаковали.
Ада прыснула, но тут же удивленно посмотрела на мужа:
— Постой, постой, это почему еще «восточная»? В каком смысле «восточная»?
— Ну как же? — в свою очередь, удивился Лёвка. — Вы же Урусовы, как-никак, те самые, я в курсе.
— Лёв, ты что такое говоришь? Урусовы, разумеется. Только отец мой был правнуком князя Михаила Александровича Урусова, генерал-губернатора Нижегородского, а потом, с тысяча восемьсот, кажется, шестьдесят второго — Витебского, Могилевского и Смоленского. А до этого, папа говорил, когда я еще ребенком была, что его, Михаила Александровича, предок был Семен Андреевич, тоже Урусов, боярин и воевода новгородский, участник Русско-польской войны 1654—1667-го. Ты чего, какой еще Восток?
— Вот ты, Адуська, все же больше по литературе, а не по истории. А лучше б наоборот. В реальной истории больше правды и практически отсутствует вымысел — это тебе не «Вечера на хуторе у Диканьки» для седьмого «Б». У нас — точность и факт, на них все держится, весь мир. Вот, к примеру, возьмем оружие, которое, поверь мне, надежней любой мировой валюты. Ну, скажем, девятнадцатый век. Ну-у… допустим, что-нибудь из холодной антикварки. Вот… послушай, вникни и пойми, что такое истинная история, в фактах, событиях и стоимостных эквивалентах. — Лёвка задрал глаза в потолок, покривил лицо, включив, видно, какую-то тайную внутреннюю кнопку, и произнес: — Сабля фузилерная офицерская, образца примерно второй половины девятнадцатого века, Германия. Клинок чуть изогнут, с одним долом, по периметру обычно украшен травлением. Боевой конец двухлезвийный. Эфес, как и быть тому следует, из рукояти и гарды. Гарда всегда латунная, с одной защитной дужкой, перекрестьем, загнутым вниз по направлению к обуху клинка, и двумя латунными щитиками, на одном из которых клеймо. Рукоять покрыта кожей ската, по желобкам перевита латунной проволокой. Спинка и навершие рукояти латунные, с расширением по центру рукояти. Ножны деревянные, обтянутые черной кожей, с латунным прибором и стреловидным шпеньком… — Он мечтательно выдохнул, вернул глаза на прежнее место и перевел взгляд на все еще обнаженную жену. — А? Вот это история, в каждой детальке своей, в каждом причудливом орнаменте, в каждом изгибе, в каждом повороте. А ты говоришь…
Григорий Ряжский — известный российский писатель, сценарист и продюсер, лауреат высшей кинематографической премии «Ника» и академик…Его новый роман «Колония нескучного режима» — это классическая семейная сага, любимый жанр российских читателей.Полные неожиданных поворотов истории персонажей романа из удивительно разных по происхождению семей сплетаются волею крови и судьбы. Сколько испытаний и мучений, страсти и любви пришлось на долю героев, современников переломного XX века!Простые и сильные отношения родителей и детей, друзей, братьев и сестер, влюбленных и разлученных, гонимых и успешных подкупают искренностью и жизненной правдой.
Три девушки работают на московской «точке». Каждая из них умело «разводит клиента» и одновременно отчаянно цепляется за надежду на «нормальную» жизнь. Используя собственное тело в качестве разменной монеты, они пытаются переиграть судьбу и обменять «договорную честность» на чудо за новым веселым поворотом…Экстремальная и шокирующая повесть известного писателя, сценариста, продюсера Григория Ряжского написана на документальном материале. Очередное издание приурочено к выходу фильма «Точка» на широкий экран.
Трехпрудный переулок в центре Москвы, дом № 22 – именно здесь разворачивается поразительный по своему размаху и глубине спектакль под названием «Дом образцового содержания».Зэк-академик и спившийся скульптор, вор в законе и кинооператор, архитектор и бандит – непростые жители населяют этот старомосковский дом. Непростые судьбы уготованы им автором и временем. Меняются эпохи, меняются герои, меняется и все происходящее вокруг. Кому-то суждена трагическая кончина, кто-то через страдания и лишения придет к Богу…Семейная сага, древнегреческая трагедия, современный триллер – совместив несовместимое, Григорий Ряжский написал грандиозную картину эволюции мира, эволюции общества, эволюции личности…Роман был номинирован на премию «Букер – Открытая Россия».
Роман-триллер, роман-фельетон, роман на грани буффонады и площадной трагикомедии. Доведенный до отчаяния смертью молодой беременной жены герой-писатель решает усыновить чужого ребенка. Успешная жизнь преуспевающего автора бестселлеров дает трещину: оставшись один, он начинает переоценивать собственную жизнь, испытывать судьбу на прочность. Наркотики, случайные женщины, неприятности с законом… Григорий Ряжский с присущей ему иронией и гротеском рисует картину современного общества, в котором творческие люди все чаще воспринимаются как питомцы зоопарка и выставлены на всеобщее посмешище.
Свою новую книгу, «Музейный роман», по счёту уже пятнадцатую, Григорий Ряжский рассматривает как личный эксперимент, как опыт написания романа в необычном для себя, литературно-криминальном, жанре, определяемым самим автором как «культурный детектив». Здесь есть тайна, есть преступление, сыщик, вернее, сыщица, есть расследование, есть наказание. Но, конечно, это больше чем детектив.Известному московскому искусствоведу, специалисту по русскому авангарду, Льву Арсеньевичу Алабину поступает лестное предложение войти в комиссию по обмену знаменитого собрания рисунков мастеров европейской живописи, вывезенного в 1945 году из поверженной Германии, на коллекцию работ русских авангардистов, похищенную немцами во время войны из провинциальных музеев СССР.
Психологическая семейная сага Григория Ряжского «Четыре Любови» — чрезвычайно драматичное по накалу и захватывающее по сюжету повествование.В центре внимания — отношения между главным героем и четырьмя его женщинами, которых по воле судьбы или по воле случая всех звали Любовями: и мать Любовь Львовна, и первая жена Любаша, и вторая жена Люба, и приемная дочь Люба-маленькая…И с каждой из них у главного героя — своя связь, своя история, своя драма любви к Любови…
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
В книге публикуются русские волшебно фантастические сказки, записанные в разные годы, начиная с прошлого века и до наших дней, на территории Западной, Восточной Сибири и Дальнего Востока. В работе кроме печатных источников использованы материалы, извлеченные из архивов и рукописных фондов, а также собранные отдельными собирателями. К каждой сказке имеется комментарий, в конце книги даны словарь малоупотребительных и диалектных слов, указатель собственных имен и названий, топографический и алфавитный указатели, списки сказочников и собирателей.
Дмитрию 30, он работает физруком в частной школе. В мешанине дней и мелких проблем он сначала знакомится в соцсетях со взрослой женщиной, а потом на эти отношения накручивается его увлеченность десятиклассницей из школы. Хорошо, есть друзья, с которыми можно все обсудить и в случае чего выстоять в возникающих передрягах. Содержит нецензурную брань.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.