Муж, труп, май - [50]

– Может, за вами приехать? – предложила я. Хотя как я выйду за ворота? Я не хотела снова видеть всю эту компанию и слушать вопли Попковского. И то, что я один раз прорвалась, не означает, что удастся прорваться во второй.

– Я подумаю, – ответила жена работодателя и отключила связь.

Дело хозяйское. Была бы честь предложена.

Но Кристина все-таки позвонила, когда я уже собиралась домой после того, как выполнила всю возможную работу у Сергея Юрьевича. На всякий случай я накрыла им стол на двоих и четко расписала, что где лежит.

Пьяная Кристина просила, чтобы я ее забрала. Продиктовала адрес – улица на Петроградской стороне. Далековато. А сейчас еще пробки. Но все равно надо ехать. В этом доме мне хорошо платят, и работа меня устраивает. И хорошие отношения нужно поддерживать не только с хозяином, который мне платит деньги, но и с женой хозяина, которая при желании может здорово попортить мне жизнь.

Перед воротами уже никого не было. Я снова позвонила Петру и сообщила, что еду за Кристиной.

– Куда? – кратко спросил он.

Я продиктовала адрес.

– Это квартира, где сейчас проживает Сюзанна. Ее ей Виктор снимает. Но почему-то сам не хочет там светиться. Или не хочет с ней жить? Кто их всех разберет, этих идиотов? – в сердцах воскликнул обычно невозмутимый Измайлов.

– Петр, что случилось? – с беспокойством спросила я.

– Потом объясню. Но если эти две гламурные чучундры что-то учудят, сразу же звони мне. Сама знаешь, что от них можно ждать чего угодно, в особенности от пьяных. Если сам не смогу приехать, пришлю кого-то из ребят.

Дом на Петроградской стороне был старым, но явно после капремонта, в результате которого большие квартиры – отдельные в дореволюционные времена и коммуналки в советские – разделили на, по крайней мере, две каждую. В подобном доме живут мои знакомые. Они нанимали юриста на два дома – свой и соседний, – чтобы не платить за метры жилплощади, которые вроде бы находятся в квартире, но которые использовать никак нельзя. А квартплата там гораздо выше, чем в новых районах – старый фонд после капремонта у нас идет по самой высокой ставке. В общем, там после разделения квартир на отдельные у некоторых граждан получились длиннющие узкие коридоры, правильнее будет сказать: проходы к фактической квартире. На лестничной площадке впритык находятся двери – на каждую часть разделенного на две части коридора, вы входите и по этой кишке идете бочком, поскольку, например, с моими габаритами, да еще и в шубе ступать прямо невозможно, разве только сильно обтираясь об стены. Эти коридоры нельзя использовать никак. Там ничего не поставишь, но за эти метры (в доме моих знакомых их количество доходит до семнадцати!) приходится платить. А ведь у нас и отопление с метра, и мусорят у нас метры, и на лифте у нас метры ездят, а не люди. Кто придумал такую идиотскую систему расчета платежей?

Я поднялась на установленном явно в новые времена лифте на третий этаж, вышла и услышала ор. Голоса и Кристины, и Сюзанны я знала, только теперь они еще были сильно пьяные. С ними ругался какой-то мужчина. Я пошла на голоса (лифт располагался в закутке за выступом стены). Первой меня увидела Кристина.

– Лариса! Вон смотрите – Лариса! – дернула она мужика за руку. – Она вам все объяснит.

Мужчине было лет тридцать, одет был в черные джинсы и черную кожаную куртку, явно с рынка. «Грязный» блондин, серые глаза, круглолицый. В общем, ничего особенного, но для меня слишком молод.

Мужчина извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал мне.

– Что они учудили? – кивнула я на полуголых и пьяных подружек.

– Вы, простите, кто?

– Домработница вот этой, – кивнула я на Кристину. Та немедленно закивала. – Так, давайте пройдем в квартиру. Что мы на лестнице стоим?

– У меня не прибрано, – объявила Сюзанна. – У меня же нет домработницы! Вот когда я в следующий раз выйду замуж…

– Своим беспорядком вы никого не удивите, – заметила я, подвинула подружек и вошла, потом повернула голову на Леонида как-там-его и сказала: – Не стойте столбом. Следуйте за мной. И дверь за собой закройте.

Но Сюзанне удалось удивить даже меня. В этой двухкомнатной квартире не было ни одного места, куда можно было бы приткнуться. Везде висели или лежали платья, юбки, блузки, маечки, брючки, трусики, бюстгальтеры. Периодически попадалась какая-то мужская одежда. Кругом валялись тюбики с помадой, тональным кремом, обычным кремом (для лица, тела, шеи, век, ночным, дневным), какие-то кисточки, тампончики (новые и использованные), ватки, губочки. На всех поверхностях стояли чашки с засохшим кофе и чаем, немытые бокалы, все пепельницы были переполнены. Еще была апельсиновая корка, шкурки бананов, подгнившая верхняя часть ананаса, множество всяких косточек. Я на первый взгляд не могла сказать, из чего они все. Я поняла, почему Виктор не хочет здесь жить постоянно и на период развода с женой (тоже, кстати, неряхой) обустроился в апартаментах при своем банке. Я бы тоже не хотела. И, посмотрев на этот хаос, подумала, что на месте Виктора не стала бы жениться на Сюзанне. Да, «на людях» она выглядит великолепно. Но жить с такой неряхой невозможно, даже если он привык жить с неряшливой женой. Но здесь-то был просто кошмар!