Муж, труп, май - [21]

Правда, мужчины на самом деле поставили контейнер с гробом на лестничную площадку, не решившись заносить в квартиру. Паше и Петру Васильевичу явно было все равно. Им, похоже, требовалось только еще раз убедиться, что в гробу – Даша, то есть та девушка, которая отсюда уехала в Петербург. Хотя ее официально опознали и я, и Сергей Юрьевич. Но мы-то не родственники! То есть Сергей Юрьевич состоял с ней в каком-то там родстве, но не близком. А Паше еще требовалось подпись Дашиной матери на каких-то бумагах. Что-то она, не глядя, подмахнула в автобусе.

Контейнер раскрывали Петр Васильевич с Пашей. На лестничной площадке. Народ стоял на ступеньках выше и ниже и следил за процессом. Такого в этих местах еще не видели.

Я не знала, работал ли над лицом Даши гример. Оказалось – работал. Тело было готово к погребению. Мать бросилась на гроб, ее с трудом оттащили. Гроб занесли в комнату и поставили на стол.

– Мы здесь надолго останемся? – тихо спросила я у Петра Васильевича.

Я знала, что ночевать мы будем в гостинице. Но ведь мы же приехали сюда собирать информацию?

– С кем мне поговорить?

– С бабушкой. А я побеседую с дедушкой.

Дедушка уже хорошо принял на грудь, судя по лицу – вообще принимал регулярно, бабушка с мрачным видом смотрела на тело внучки, но не билась в истерике, как мать. Почти все женщины плакали, но не забывали перешептываться.

Я тихо подошла к бабушке Даши и спросила:

– Мы можем с вами поговорить?

Она кивнула, развернулась и повела меня в маленькую комнатку. Там кивком показала мне на стул у письменного стола, на котором стоял компьютер, сама села на застеленную полуторную кровать. Дверь за собой плотно закрыла. Я затруднялась с определением возраста бабушки. Все-таки женщины в крупных городах и маленьких выглядят по-разному. В Петербурге больше возможностей следить за собой, и этим занимаются! Если будешь выглядеть как старуха, у тебя меньше шансов устроиться на работу. И если твои подруги, соседки занимаются собой, ты не можешь этого не делать! Кстати, все женщины, кого я увидела заходящими в Дашину квартиру, были не накрашены. Хотя, может, дело в том, что произошло? Но ни на ком не было никакого макияжа! Сама я в эту поездку накрасилась. И вообще в последнее время стала краситься. Конечно, не ярко, а подчеркивая свои плюсы и стараясь скрыть минусы.

Может, мне на подсознательном уровне снова хотелось нравиться мужчинам? Или одному вполне конкретному?

– Вы из полиции? – спросила Дашина бабушка.

– Нет. Я работаю у Сергея Юрьевича Лопаткина. Его женой является…

– Знаем мы эту гадину, – махнула рукой Дашина бабушка. – И мамашу ее. Она же у моей Светки мужика увела! Дашкиного отца!

– Но Кристина же старше Даши на несколько лет! – заметила я, ничего не понимая.

– Это она у вас там в столицах Кристина. А здесь – Клавка-шалавка. Зятек мой ушел к Клавкиной матери, сделал ей Клавку, но потом моя дочь его заловила, он ей Дашку сделал, но к нам жить не вернулся, остался у Клавкиной матери. А моя осталась еще и с Дашкой.

– То есть Даша и Кристи… то есть Клава – единокровные сестры по отцу? Не двоюродные?

– Да, но у Даши – наша фамилия. Зятек ее официально не признал, а на экспертизу эту новомодную у нас денег нет и никогда не было. Так что моя дочь на Дашку даже алименты не получала!

– А где сейчас Дашин отец?

– Сгинул, – пожала плечами бабушка.

– Где?

– На Северах.

– На зоне?

– А кто его знает? Поехал вроде бы на заработки, а там неизвестно. И к другой бабе мог пристроиться, и в тюрьму сесть. В общем, не вернулся.

– У него были еще дети, кроме Даши и Клавы?

– Моя старшая внучка.

– А где она?

– В Москве. Уже давно там живет. Дашке строго-настрого наказывала, чтобы ни в какую Москву не ехала! Чтобы и мысли такой не было! К нам приезжала несколько раз, запирались они с Дашкой в этой комнате, на Волгу купаться ходили. Она все с Дашкой работу проводила. Правильно делала! Дашка хоть ее послушала! В училище пошла, диплом получила. Ребеночка родила – ладно. Вырастим. Но ни в какую Москву в модели устраиваться не поехала!

– Почему она поехала в Петербург?

– Не знаю, – вздохнула бабушка. – Сбил ее один мужик с пути истинного.

– Она влюбилась?

– Нет, – покачала головой бабушка. – О любви там речи не шло. Она ехала испортить жизнь Клавке, отомстить за мать и еще денег заработать.

– Вы ее поддержали?

– Я – нет, а мать поддержала. Мать с этим мужиком встречалась. Еще женщина нам звонила по междугороднему. И с Дашей разговаривала, и с дочкой моей.

– Что конкретно требовалось от Даши?

– Не знаю. С матерью разговаривайте. Если она, конечно, знает.

Я задумалась. Да, Даша всячески старалась изводить Кристину. Но мне казалось, что она просто играет у нее на нервах, получая от этого удовольствие. Она мерила ее платья в отсутствие хозяйки и бросала их на пол, она демонстративно пила ее вино, она брала ее косметику и не возвращала. Потом Кристина неслась в комнату Даши, и они там орали друг на друга, как две базарные торговки. Даша не выходила из дома, она никуда не ездила! Она не пыталась устроиться на работу, она не была ни в одном модельном агентстве! Она не была ни в одном бутике! Нигде! Кристина каждый день куда-то выезжала, Даша шла шуровать в ее покои, Кристина возвращалась – и начиналось… Часто я не заставала эти сцены, поскольку не дожидалась возвращения хозяйской жены, но многие из них прошли перед моими глазами, то есть, скорее, ушами.