Муж - [12]

— Что он там делает? — спрашиваю у него, показывая кивком на своего супруга.

— Да как обычно, всё та же нудятина — разводит акул на выгодные для него условия, машет перед их носом окровавленной человечиной, потом подсовывает контракты, в которых чёрным по белому сказано: «акул рыбами не считать, а потому истреблять безжалостно и усердно»! Короче, готовит сделку по слиянию. Но на самом деле… между нами, — заговорщицки шепчет на ухо, — это самое что ни на есть поглощение! Очередное.

— Боже мой, не так давно одной ногой в могиле был, а теперь кого-то поглощает!

— Он сам акула та ещё. Белая. Самый опасный вид!

— Я думала, людям в болезни открываются великие смыслы, но это, похоже, не тот случай.

— Вообще не тот, даже не сомневайся. Помнишь, что я тебе говорил? — внезапно Марк становится серьёзным и трезвым на вид. — Он очень, очень богат. Такие деньги великими смыслами не делаются, да ещё за такой короткий срок. Он, как локомотив, прёт и сносит всё на ходу. Не стану скрывать — я при нём, просто качусь на волне его инерции и зеваю иногда. Но! Он всегда может на меня рассчитывать, как на самого себя, и я всегда прикрою ему задницу: он это знает, я это знаю, нас обоих это устраивает.

— Алекс теперь совсем не тот парень, которого я когда-то знала, — заключаю с грустью.

— Определённо не тот. Но зато теперь он круче!

— … и злее, и надменнее, и пафоснее, и грубее, и жёстче и …

— Да перестань уже! У тебя прям всё в чёрном цвете!

— Именно так, Марк. Я уже билеты купила домой. Больше не могу это выносить…

— Я знаю про билеты, — оглушает.

— Откуда?

The Chainsmokers — Don't Let Me Down (Illenium Remix)

Невзирая на свой немного уже подплавленный мозг я ещё соображаю: билеты я купила тихо и со своей молдавской карты. Никто не может знать о них, а тем более Марк.

— Лера! Ты не слышишь меня! Он богат! Он немыслимо богат со всеми вытекающими! И это давно уже не тот человек, к которому ты приезжала в Париж, пойми, наконец! Того Алекса больше нет и никогда не будет! Это больше не смазливый парень с высокими принципами и мечтами спасти весь мир, теперь он — магнат Алекс Соболев, глава крупнейшей корпорации. Ты потрудись, пару газет и журналов купи, посмотри, чьё имя чаще всего упоминается, чьих фоток больше! И, конечно, у него есть службы безопасности, их не может не быть.

У меня шок, а Марк продолжает:

— Ты сейчас новое лицо в его окружении, и независимо от того, хочешь ты этого или нет, согласен ли с этим Алекс, ты находишься под наблюдением и каждое твоё шевеление ему известно просто потому, что каждое утро на его столе лежит доклад от вышеупомянутой службы. А про билеты он сам мне сказал и с прискорбием!

— Не хочет, чтобы я уезжала?

Господи, неужели это я только что проскулила с нескрываемой надеждой?

— О чём ты, Лера! Какие же вы женщины странные, непонятные! А что ты здесь делаешь, вообще? Думаешь, ты очутилась в доме одного из самых завидных парней штата случайно? Или может, ты считаешь, он делает настолько серьёзные вещи, не обдумав? Поверь мне, нет. Алекс изменился, но кое-что осталось прежним, и я устал тебе повторять: он любит тебя, и не просто любит, ты очень много значишь для него! А после того, что было осенью, я думаю, ты для него ВСЁ!

— Тогда скажи, пожалуйста, что там сейчас происходит? — и я кивком головы указываю ему на до боли обыденную картину: холёная брюнетка неземной красоты, та самая, которая поручила мне свой пустой бокал, эротично водит носком своей лаковой туфли по икре ноги моего благоверного, томно шепчет ему на ушко нечто елейное, судя по блаженному выражению его лица.

Марк усмехается:

— Всё от тебя зависит. Если ты захочешь, он будет у твоих ног преданно ждать косточки, а все эти сучки станут тебе завидовать и при этом скрежетать зубами так сильно, что сотрут их к чертям! — хохочет.

Он явно хорошо набрался. Но от нарисованной Марком картины у меня даже настроение поднялось, особенно от термина «сучки».

Марк суёт в мою руку бокал с шампанским, и я краем глаза ловлю недобрый взгляд Алекса в нашу сторону, привлечённый моим неожиданно бурным хохотом. Да-да, пусть не думает, что будет демонстративно развлекаться у меня на глазах, а я истекать слезами и соплями. Не дождётся!

— Этот мартини — фигня, — заявляет мой спаситель. — Для настроения лучше выпей шампанского, а потом, если захочешь, если пообещаешь провести этот вечер в моей компании, подытожим всё это дело дружеской самбукой, а? Как тебе предложение?

— Идёт, — говорю. — Всё равно у меня другой компании нет, так что выбирать не приходится!

— Ага, — кивает, улыбаясь, — насчёт билетов: аннулируй их.

— И не подумаю.

— Лучше сделай то, что я говорю.

— Я не могу больше терпеть его выходки. Посмотри, во что я одета! Он унижает меня. Пригласил на морскую прогулку, я оделась соответственно, а сам приволок на очередное party, чтобы клеить у меня на глазах шикарных девиц, против которых у меня нет шансов!

— Послушай меня… — Марк разворачивается, заслоняя своей фигурой мне весь обзор, и на лице его больше ни тени игривости. — Во-первых, ни у одной женщины в мире нет шансов против тебя, если дело касается моего друга, запомни это. Очень хорошо запомни. Во-вторых, дай ему время. Он не нарочно это делает, просто видит всё чуть иначе. Поверь мне — я знаю его с семи лет, и много чего повидал за это время — у него нет цели обидеть или унизить. Он не умеет, не знает, как себя вести, ходит кругами, и не решается на большее…