Музей Вальрафа-Рихарца Кельн - [18]
Фердинанд Ходлер — один из крупнейших представителей швейцарского модерна.
Будущий художник родился в небогатой семье, отец был плотником, мать происходила из крестьян. После смерти мужа она вышла замуж за художника-декоратора, который до десяти лет учил мальчика рисованию. В 1867 мать Ходлера скончалась от туберкулеза, и его отправили в Тун на обучение к местному художнику Ф. Зоммеру. Начав с подражания манере старых мастеров, в 1880-е Ходлер резко обратился к символизму с его плоскостно-декоративным построением и чередованием контрастных цветов. В этот же период он разработал собственную теорию «параллелизма», согласно которой контуры фигур в композиции должны сводиться к ритмическим повторениям нескольких почти параллельных линий, что станет главным источником выразительности. Эти повторения замедляют движение и помогают глубже погрузиться в созерцание.
Существует много вариантов портрета Джулии Леонарди, в которых мастер изучает психологическое состояние модели и ее мимику. Выражение лица героини говорит о ясности разума и одухотворенности. Насыщенные тона произведения притягивают взгляд зрителя. Известно, что Ходлера увлекала теория оптического смещения цветов под воздействием света, на эту тему он даже делал доклад в 1897 в Обществе друзей изобразительного искусства. Даже данный небольшой этюд исполнен монументально, акцентированные контуры, лаконичность образа, а также пластичность линий говорят о высочайшем мастерстве художника.
В 1910-е Макс Либерман отходит от импрессионистической манеры в живописи. Его полотна вновь наполняют критические суждения и правда жизни. Колорит произведений темнеет, они становятся монохромными и мрачными.
Притча о добром самарянине взывает к милосердию и бескорыстной помощи попавшим в беду. Этот сюжет основан на рассказе Иисуса, изложенном в Евангелие от Луки. «Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставивши его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо… Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился. И подошед перевязал ему раны, возливая масло и вино; и посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем» (Лк.,10:30–37). Между иудеями и самарянами существовала давняя вражда, но именно враг проявил милосердие и возлюбил «ближнего твоего как самого себя» (Лк.,10:27).
В отличие от более ранних работ Либермана, выполненных в реалистическом ключе и наполненных пафосом силы духа человека труда, здесь видно обращение к гуманистической тематике. Период 1910-х был достаточно драматичным в жизни художника. В 1911 его вынудили уйти в отставку с поста президента берлинского Сецессиона, он на время уединился на вилле на берегу озера Ванзее.
Пьер Боннар был величайшим колористом XX века. В юности он по настоянию отца получил юридическое образование, однако параллельно посещал академию Жюлиана, затем поступил в Школу изящных искусств. Почти сразу попав под влияние Гогена, художник вступил в группу «Наби», мастера которой создавали свой неповторимый вариант модерна и символизма.
В первое десятилетие XX века многие графические и живописные работы Боннара — это пейзажи. В отличие от предшественников импрессионистов он не создавал их на пленэре, ограничиваясь лишь быстрыми набросками в блокноте. О своем методе мастер писал так: «Присутствие объекта, мотива, беспокоит художника в то время, когда он работает… если объект находится рядом, художника все время будет подстерегать опасность отвлечься от основной идеи и обратиться к передаче прямого и непосредственного впечатления». Однако несомненно важно для него было и сохранение непосредственного восприятия натуры: «Когда я пишу, я стараюсь не упустить первое впечатление: я очень несчастлив, когда оно ускользает от меня, я не знаю, куда я иду».
«Пастбище на берегу Сены» выполнено в тонкой гамме зеленых, коричневых, серых тонов, найденных, скорее, в мастерской, нежели взятых с натуры. При всей декоративности красок ощущается атмосфера тяжелого хмурого дня и надвигающегося дождя, но здесь нет импрессионистического «обмана». Боннар писал: «Когда я и мои друзья решили нести открытия импрессионистов дальше, мы стремились отойти от их натуралистических представлений о цвете. Искусство — не то же самое, что природа. Мы все были за более строгую композицию. Нам также казалось, что можно гораздо лучше распорядиться цветом как средством выражения».
Такое отношение к цвету как средству передачи фактуры, моделировки, без применения валеров сложилось у Боннара благодаря его знакомству с японским искусством в 1890 на выставке в Париже. Из-за этого увлечения мастера группы «Наби» прозвали его Японцем. Большое влияние на сложение художественного языка Боннара оказала также живопись Поля Сезанна, которая, с его слов, обладала всем, чем только может обладать живопись.
