Музей Монстров - [52]

О ней ходила куча сплетен – начало пути, дебют в высшем обществе, побег из богатого дома, завещанного предками, неуемная тяга к славе для беззаветного служения родине и развлечения миллионов неимущих граждан. Прекрасная история, полностью высосанная из пальца ее агента по рекламе.

На самом деле Шейла Девор родилась в степном Мэгги Матз – маленьком городишке штата Миссури, основной достопримечательностью которого было то, что здесь в прошлом веке остановился индейский вождь, и его тут же прирезали. Тем не менее Шейлу считали владелицей огромного участка земли (конечно же, придуманного), и еще она знала, как надо выгибать спину в каждом кадре, выставляя напоказ свои округлости (единственную реальность ее образа) в той самой манере, которая рассчитана на привлечение внимания любого мужчины.

Впрочем, в ней была какая-то изюминка, и именно она заставила Герберта Хайтрека Эзбери бросить свою честь в горнило ее сомнительной репутации. Конечно, многие слухи были явно надуманными и созданными специально для публики. В конце концов этого требовала реклама. Но среди близких друзей в Голливуде ее ласково называли пятибуквенным словом, которое закон запрещает произносить вслух независимо от того, как много свидетелей готово подтвердить его истинность.

Шейла забыла своих родителей, и ее отец тихо скончался на обедневшей ферме. Она развелась с первым и единственным мужем, разорив его до дыр на носках. Она на дух не выносила несчастного и сотни раз обманутого промоутера, который вел ее по пути к славе. Бедняга получил второй инфаркт, но продолжал вкладывать в Шейлу бешенные деньги – и все за то, что когда-то, в порыве благодарности, она, увидев свое имя на подсвеченных афишах, одарила его толикой внимания.

Шейла была эгоистична как пойманная крыса и никогда не прислушивалась к угрызениям совести. Что касается этики, то для такой чепухи в ее профессии не оставалось места. Одним словом, она принадлежала к той породе людей, которые, получая массу удовольствий, даже и не думают извиняться перед вами за свое существование, столь обременительное для остальных сограждан.

Но у каждой надгробной плиты есть вторая сторона. И здесь мы должны учесть неисчислимые тысячи трепещущих сердец, томившихся в темных залах кинотеатров. Огромные толпы сентиментальных мужчин, глотая слюну, следили за вкусно изогнутым кусочком женской плоти, который перескакивал из фильма в фильм, из постели в постель, из одной любовной сцены в другую – будто этот образ и был настоящим, будто это не мисс Девор отгребала по четыре тысячи баксов в неделю, исполняя роли, которые женщины, подобные ей и всему кошачьему племени, по самой своей природе были обучены играть без постановки.

А тут еще появился Герберт Разбитое Сердце – добродушный пустоголовый повеса, который увидел фигуру Шейлы в каком-то журнале и тут же заказал самолет в Голливуд, чтобы взглянуть на нее воочию. Шейла бы его и не заметила, но он попался на крючок ее агента по рекламе.

К тому времени история об ограблении ее квартиры уже забылась, а трогательное сообщение о подарке старушке-матери родового поместья стоимостью в десять миллионов долларов теряло новизну (они даже напечатали фото ее мамочки, хотя та умерла от истощения пять лет назад). Короче, наступил момент для чего-то нового в жизни любимицы всех угнетенных мужчин Америки. И этим новым стал Герберт.

Агент сцапал его в аэропорту и сфотографировал сходящим с трапа лайнера. Затем его показали с огромной охапкой цветов и, наконец, с Шейлой Девор под вопли заголовков: «Богатый плэйбой увидел снимок Шейлы», «Прямой рейс в Голливуд!» Какая история!

Агент рассчитывал неделями показывать это добродушное глупое лицо, бестолково взирающее на Шейлу из-за букетов роз. Оно заполнило газеты и журналы, а потом за дело взялась Арабелла Бэст – ведущая светской хроники. Она развела слезливый треп о танталовых муках при помолвке Герберта и Шейлы. Дальше по плану намечались свадьба и трагический развод. Это могло удержать тему в течение двух месяцев, но Шейлв Девор опять показала свой норов.

С тех пор как появился Герберт, Шейла обходилась с ним на минимуме приличия. А так как это было трудно, она начала задумываться о способе его изгнания. Лучше всего подходила «Лагуна актера», когда там будут репортеры.

«Увы, Герберт, увы! Все кончено, и ты должен об этом узнать!»

Шейла даже не подозревала, что ее карьера подходила к концу – слишком уж хорошо все складывалось, чтобы верить в такое. Она бы зашлась в хриплом смехе, если бы ей сказали, что Герберт станет инструментом ее судьбы, ее Немезидой и тому подобное. Но так оно и вышло. Судьба высекает образ, а нам, невольным солистам, только и остается, как исполнять свои партии.

В тот момент Шейла получила роль Мэг Пейтон – убийцы из Сохо: четыре трупа, красивые ножки, показанные присяжным на суде, и стопроцентное оправдание. По фильму ей полагались рыжие волосы, как у настоящей Мэг. Кроме того, героиня носила парик чуть светлее каштанового цвета.

Шейла топнула прекрасной туфелькой и наотрез отказалась сниматься без необходимого снаряжения, то бишь парика. Она исступленно твердила день за днем, что ей нужен парик Мэг из Сохо. Это происходило с такой напыщенной стервозностью, что режиссер не выдержал и разорался. Он кричал, что ей надо бы заткнуть свою тупую пасть и что пора, мол, приступать к работе.