Муза ночных кошмаров - [43]

Вообще не двигались.

– Эллен? – окликнула Сарай, и остальные тоже обернулись. На долю секунды все позабыли о Минье и побежали к няням. – Эллен? – вновь обратилась Сарай, потянувшись к плечу Старшей.

Ответа не последовало, и… дело было не только в том, что няня оцепенела. Старшая Эллен опустела. Младшая тоже. Их лица были пустыми, и что еще хуже – глаза выглядели безжизненными. Сарай провела перед ними рукой. Ничего. Быстро окинула взглядом других призраков, но все они выглядели как обычно: тела обездвижены, но глаза свободны и наблюдают за происходящим. Хоть они и марионетки, в них присутствовало сознание. Но не в Эллен.

Бессмыслица какая-то…

Ближе всего подошел к правде Ферал – теории всегда давались ему легко, в отличие от принятия решений. Он предположил, что, когда Минья уснула, ее призраки продолжили существовать в том состоянии, в каком она их оставила. Если они были заморожены, то такими и остались. Так же и с теми, кто стоял на дежурстве, хотя доказать это было невозможно, поскольку все призраки собрались здесь, ожидая вторжения в Плач. Что же касается Сарай, ей только что вернули свободу воли, поэтому она была относительно свободна.

Так что же не так с Эллен?

– Может, Минья их заморозила, – предположила Спэрроу, – чтобы они не помешали ее планам?

Но Руби разговаривала с ними всего несколько минут назад, когда возвращалась с чайным подносом.

– Они были нормальными. Плакали. – И действительно, на их щеках виднелись полосы от слез. – Старшая Эллен поймала меня за локоть, и чай расплескался. Я зашипела, чтобы она меня отпустила. – Руби нахмурилась. – Не хватило терпения.

Но даже если Минья их заморозила, как ранее в саду, это не объясняло их состояния. Казалось, будто от двух призрачных женщин остались… только оболочки.

Как бы это ни смущало ребят, им пришлось оставить наставниц, сосредоточить свое внимание на Минье и вернуться к очень важному вопросу: что с ней делать?

– Мы же не можем вечно поить ее снотворным, – сказал Ферал.

– Вообще-то, можем, – возразила Руби, оглядывая ребят. – В каком-то смысле это может решить все наши проблемы. Сарай свободна, никто не заставляет нас убивать, да и мы ей не причиним вреда. Она просто спит. Временами Сарай может навевать ей приятные сны, а мы отныне будем делать все, что пожелаем.

– Это едва ли окончательное решение проблемы, – сказала Спэрроу. – В любом случае снадобье скоро закончится.

Руби пожала плечами.

– Могу поспорить, люди тоже готовят снотворное. Одолжим у них. Ну, он одолжит. – Девушка ткнула пальцем в Лазло.

Наверное, юноша мог бы так поступить, но это далеко не главная проблема.

– Что насчет них? – поинтересовался он, подразумевая рабов-призраков, столпившихся в галерее.

Руби окинула комнату взглядом и скривилась.

– Ну-у, наверное, мы могли бы их переместить. – Ее глаза загорелись. – Заставь это сделать своих слуг из мезартиума, чтобы нам даже не пришлось к ним прикасаться!

Юноша озадаченно уставился на нее.

– Я имел в виду… – растерянно начал он, а затем посмотрел на Сарай умоляющим взглядом.

– Он имел в виду, – вмешалась она с осуждающими нотками в голосе, – что они – рабы, и пока Минья без сознания, они будут находиться в ловушке.

– Зато никто не заставляет убивать их собственные семьи, – заметила Руби. – С ними все хорошо.

Ферал вздохнул и сказал Лазло:

– Не жди от нее естественных чувств. Такая вот наша Руби.

На ее лице вспыхнуло выражение, подозрительно напоминавшее боль – одно из самых естественных чувств, какое только есть. Спэрроу ответила за сестру.

– Или же, – устало обратилась она к Фералу, – ты просто фантастически плох в понимании чувств других. – Это она знала по собственному горькому опыту, когда считала, что влюблена в него. Прежде чем он или кто-либо другой успел высказаться, девушка вернулась к основной теме: – Мы не можем вечно держать этих призраков в плену. Пока придумываем план – трогать их не будем. – Спэрроу говорила с тихой уверенностью. – Нельзя просто убрать их с глаз долой. Мы не должны о них забывать. Они люди.

– Спэрроу права, – кивнула Сарай. – Я бы ни за что не поработила эти души ради собственной свободы.

– Их свобода находится не в твоих руках, – заметил Лазло, желая облегчить груз ее вины. – Она во власти Миньи, и ты сама знаешь – если девочка проснется, то их освобождение будет последним в списке ее дел.

Между ними молчаливо пронеслось понимание, что призраки обретут свободу только в случае смерти Миньи.

– Знаю, – беспомощно ответила Сарай. – Должно быть что-то, о чем мы не подумали. Какой-то способ достучаться до нее.

Несмотря на глубокое облегчение и чувства, которые она питала к Минье в худшие или лучшие времена, Сарай не могла принять мысль о том, что девочку придется вечно держать в мире сновидений, как какую-то проклятую ведьму из сказки. Но какая у них альтернатива? Беспомощность поглощала ее целиком. Каждая попытка договориться с Миньей притерпевала неудачу. Если и был способ до нее достучаться, Сарай не имела о нем ни малейшего представления.

Но…

В ее голове крутилась небольшая горстка слов из разговора. Те, которые так беспечно произнесла Руби: «Временами Сарай может навевать ей приятные сны».