Муза ночных кошмаров - [41]

– Я никогда их даже не встречал, – сказал беловолосый Анталь, полностью простив Коре вонь от уулов.

– Еще и могущественный, – добавил Рен. – Только посмотрите на это проявление.

Кора смотрела на мир глазами сущности и не понимала, о чем они говорят. Она открыла свои настоящие глаза и испытала резкое головокружение от двойного зрения, глядя на все через две пары глаз одновременно. Не без труда она сфокусировала взгляд на том, что предстало перед ней.

Она была величественной и белой, как сияние звезд или снег. Ее лицо – яростное и прекрасное, клюв изогнутый, а глаза черные. Птицу можно было бы спутать с созданием из плоти – почти. Но она парила с неестественной легкостью, почти не двигая крыльями, и кромка ее перьев имела тающую ауру, опровергавшую мнимую плотность.

– У нее есть масса? – спросила Солвэй.

– Прикоснись и узнаешь, – протянул Скатис, не пытаясь сделать это самостоятельно.

Первой решилась Нова. На сей раз ее не останавливали. Ее ноги до сих пор были погружены в пол, но размеры орла позволяли дотянуться до крыла. Она коснулась его, проводя пальцами по длинным перьям. Если бы девушка когда-нибудь трогала шелк или хотя бы знала о его существовании, то смогла бы описать подобную мягкость. Но увы. Самое близкое, что она могла подобрать, это рассыпчатая гладкость чистых волос.

Слуги переговаривались друг с другом, и Кора с Новой слышали такие термины как «диапазон» и «чувственная связь», не улавливая их значения. Зато «мощность» поняли.

– Несомненно, чрезвычайно высокая, – сказал Анталь, и обе девушки зарделись от гордости – Нова не меньше сестры, хотя обсуждали и не ее дар.

Они вели разговор о дальнейшем испытании, но довольно расплывчато, и Рен, Солвэй и Анталь постоянно поглядывали на Скатиса, явно ожидая его вмешательства. Тот не сводил блестящих глаз с Коры и птицы. Через какое-то время сказал:

– Император будет доволен.

Вопрос был решен.

Рен помог Коре вернуть птицу в себя, хоть поначалу это казалось невозможным. Откуда бы она ни взялась, теперь птица выглядела реальной и огромной, как что-то осязаемое, что нельзя вернуть в себя. Но Кора обнаружила, что это возможно. Как орел явился из груди, так и погрузился обратно. Тогда двойное зрение пропало вместе с головокружением. Девушка почти ощутила себя снова нормальной – хотя трудно представить, как быть по-настоящему «нормальной» после такого.

– Что значит «астрал»? – спросила она, тяжело дыша. – Никогда раньше не слышала этого слова.

– Я не удивлена, – ответила Солвэй. – Это крайне редкий дар, моя дорогая.

– Не забивай ей голову такими мыслями, – вмешался Скатис. – А то еще возомнит себя особенной.

– Она и есть особенная, – возразила Солвэй.

– В прямом смысле «астрал» значит «к звездам», – объяснил Анталь. – Потому что первый астрал утверждал, что мог путешествовать сквозь звезды, не покидая дома. Это значит, что твои чувства, сознание, возможно, даже твоя душа могут обретать форму вне тела и путешествовать, оставляя физическую оболочку позади и возвращаясь к ней.

– И… я смогу видеть то же, что и оно, куда бы эта сущность ни направилась?

– Это не «оно», – ответил Анталь. – Это ты, Корако. Этот орел и есть ты, так же как твоя плоть и кровь – это ты. – Он сверкнул довольной улыбкой, которую разделил с Реном и Солвэй, и из-за этого они стали более дружелюбными. – И да, ты сможешь путешествовать в астральной форме.

Атмосфера на корабле разительно изменилась с тех пор, как девушки только оказались здесь. Слуги вели себя сурово, с оскорбленным хладнокровием людей, которых заставили выполнять утомительную задачу, обремененную поистине мерзким зловонием. Все это трансформировалось в нечто чуть ли не легкомысленное. Было очевидно, что Кора – очень ценное открытие, и сомнений почти не осталось – ее выберут. Не бросят здесь, лишив божьего металла, который пробудил ее дар. Голубая кожа останется с ней навсегда, как и загадочный орел. Она та, кем всегда себя считала: могущественная.

– Я никогда не слышала о столь крупном проявлении, – сказала Солвэй. – В Азораспе есть астрал, чья проекция – зяблик. – Женщина рассмеялась. – Корако могла бы проглотить его целиком.

Корако. Имя сестры – полное имя, не менее, – сказанное вслух и не соединенное с ее собственным, вызывало у Новы трепет беспокойства, будто начался какой-то процесс, который отделит их друг от друга. Нет. Она отмахнулась от этой мысли. Все будет так, как они всегда планировали: обе станут солдатами-магами и будут вместе служить империи, вместе навсегда.

Мезартиум отпустил ее ноги, и Нова кинулась обнимать Кору.

– Я знала, – прошептала она. – Ты великолепна.

Но радость и уверенность девушек не могла быть полноценной, пока Нова не докажет, что тоже достойна.

Перчатка из божьего металла начала отслаиваться от руки Коры. Она наблюдала, как мезартиум снова стал жидким и стекает по ее запястью, собираясь в кучу. Девушка ощутила острую потерю. Она не хотела возвращаться к прежней себе, не волшебной и не голубой. Но в этом не было необходимости. Скатис не забирал божий металл, а формировал в тонкий изогнутый обруч на ее ладони. Диадема. У сестер перехватило дыхание. Как же они мечтали об этом моменте! Даже делали себе подобные из водорослей и веток, когда играли в детстве.