Муза художника - [95]

— Господин Олтяну, разрешите представить вам еще одного ученого, занимающегося Риисом. Питер Финч. Питер, это Михай Олтяну. Он начал изучать творчество Виктора Рииса, когда работал у Алстедов в Бухаресте в середине восьмидесятых.

— Мы разве не с доктором Холденом собирались встретиться? — спросил Питер.

Мужчина кивнул.

— Майкл Холден — мое имя, — произнес он и в официальной манере слегка поклонился, — после переезда на Запад.

— Питер пишет новую работу по Риису для аукционного каталога, — продолжила Фрейя. — Прежде чем продать картины своего мужа, миссис Алстед разрешила нам почитать дневник, который вела жена художника, Северина. Вам он знаком. В своем исследовании вы приводили отрывки из него без указания авторства.

Бывший Михай Олтяну выдвинул кресло и сел напротив них. Положив сцепленные в замок руки на стол, он поочередно посмотрел сначала на Фрейю, потом на Питера, после чего осторожно перевел дыхание.

— Я помню фамилию Мур, — кивнул он. — Там были американцы с такой фамилией. Проводили с Алстедами много времени. Вы, должно быть, их дочка. Я видел вас на многочисленных мероприятиях. Ваша мать была очень красивой женщиной. Уверен, она и сейчас не утратила своего очарования. Честно говоря, получив письмо, подписанное госпожой Мур, я точно не знал, кого сегодня увижу: мать или дочь.

— В своей статье о Риисе вы воспроизвели места из дневника, даже не упомянув о существовании источника. Почему?

Прежде чем заговорить, Михай собрался с мыслями.

— Та работа проводилась мной во многих местах и в разное время. Я старался изо всех сил, когда писал свою статью, которая имела для меня большое значение и которую исследователи Рииса, — он кивнул на Питера в знак подтверждения, — всегда принимают во внимание. Еще будучи студентом, я получил доступ к коллекции. Среди имущества Алстеда, чья семья имела тесные связи с Риисом, мог находиться дневник, о котором вы говорите. Однако я его не видел. Разрабатывая свою теорию о Риисе, которая в конечном счете, после моей эмиграции, была отредактирована и опубликована, я действительно использовал материалы из личной библиотеки Йона Алстеда. Возможно, в связи с тем, что исследование проводилось в неспокойные времена, одна или две ссылки на автора цитаты были опущены. Вероятно, ошибку можно будет исправить при последующих переизданиях моей работы.

— Вы опустили несколько деталей, — процедила Фрейя. — Разве румынское правительство определило вас на должность шофера не затем, чтобы шпионить за Алстедами?

— Я устроился на работу к Алстедам после того, как узнал об их коллекции, с самого начала надеясь, что у меня появится возможность ее увидеть. Я мечтал, если все пойдет как надо, завоевать доверие моего работодателя и с его помощью уехать учиться на Запад. Румыния в то время была закрытой страной. С каждым годом все меньше студентов получали разрешение на выезд за границу.

— Но ведь шпионить за Йоном Алстедом входило в ваши обязанности? — настаивала Фрейя.

— Я уверяю вас, что не причинил послу никакого вреда. Любой человек, чья работа предполагала контакт с иностранцами, должен был предоставлять отчеты. Все сказанное Алстеду было правдой: и моя страсть к искусству этого периода, и мое желание эмигрировать. Моя научная карьера доказывает это.

Его голос начал повышаться.

— Я рисковал сильнее, чем Алстед. Намного сильнее. Вы называете меня шпионом, но предал как раз он. Посол не явился на встречу, где должен был решиться вопрос с моим паспортом. В его отсутствие им ничего не стоило отклонить мое прошение, и потом я… было тщательное расследование, меня заклеймили как диссидента за попытку уехать. Моя сестра потеряла место в очереди на квартиру; я стал безработным. Все потому, что Алстед не сдержал обещания. Но такова жизнь. Дипломат не будет разрушать связи с партийными лидерами. Я видел, как они вместе ели лобстеров, запивая шампанским, в то время как наш рацион состоял из капусты с колбасой. Почему я должен вам помогать? С какой стати мне делать что-то для них?

— Мистер Алстед не виноват, — произнесла Фрейя и почувствовала, как что-то сжалось у нее в груди. — Был другой человек, работавший осведомителем. Он убедил Секуритате в том, что мистер Алстед — иностранный агент, и он же доложил о ваших попытках выехать из Румынии. Как только эти обвинения были выдвинуты, помочь вам стало не во власти мистера Алстеда. Тот, кто донес на него, несет ответственность и за случившееся с вами.

Михай изменил положение тела, и теперь его глаза были прикованы уже не к проплывающим по освещенному экрану котировкам акций, а к замысловатому узору ковра на дальней стене. Фрейя проследила за его взглядом. Черные линии вились и переплетались внутри фигур ярких цветов, как пути лабиринта. Когда он заговорил о прошлом, его тон стал жестче, в нем чувствовалась злость.

— Оставшись без помощи Алстеда — по какой бы причине это ни произошло, — я понял, что не могу положиться ни на кого, кроме себя самого. И нет ничего плохого в том, что я продолжал использовать материалы из его библиотеки. Он позволил мне изучать творчество Рииса. И разрешил пользоваться его книгами для моего исследования.