Муза, где же кружка? - [22]
Водка с тоником
В Восточной Европе водку пьют неразбавленной, однако на Западе ее предпочитают смешивать с другими напитками или же включать в состав коктейлей.
Уильям Берроуз, легенда поколения битников, заметил: «Национальный наркотик у нас – алкоголь». Он и сам любил побаловаться водкой с кока-колой: в сознании читателей эта смесь неразрывно связана с его именем.
Вероятно, дольше всего (в историческом смысле) водку смешивают с тоником. Кристофер Ишервуд, автор «Берлинских историй» (1945), где хорошо показано, как пьяная, разнузданная эпоха породила приход Гитлера к власти, остро осознавал, какой непоправимый ущерб выпивка может нанести здоровью. В его дневнике полно записей вроде «Сегодня намерен бросить курить, а также пить водку с тоником».
Поклонником этой смеси был и журналист Пит Хэмилл, завсегдатай таверны Lion’s Head. Здесь он обменивался байками с Маккортом, Хини, Мейлером и другими знаковыми фигурами. В книге «Жизнь пьющая» (1995) Хэмилл пишет: «Думаю, в немногих нью-йоркских барах когда-нибудь собиралась такая блистательная компания газетчиков, живописцев, музыкантов, моряков, бывших коммунистов, а также священников и монахинь, спортсменов, брокеров, политиков, фолк-исполнителей: всех их связывала и уравнивала демократия выпивки». Однако в 1972 г. Хэмилл одумался и решил завязать, опрокинув напоследок водку с тоником.
Взболтать, а не смешивать
Романист Ян Флеминг невольно подхлестнул продажи водки в 1960-е гг., когда Джеймс Бонд, придуманный им агент 007, попал на экран. В фильмах любимый напиток Бонда, ставший его визитной карточкой, – «водка-мартини» («взболтать, а не смешивать»). До Бонда мартини делали на основе джина и считалось, что встряхивание могло его «помять»; но, по-видимому, водка не отличается таким деликатным устройством.
Однако герой книг Флеминга не так тверд в своей приверженности к водке: он часто пьет и «джин-мартини». В романе «Казино “Рояль”» (1953) Бонд, заказывая коктейль «Веспер»[39], дает бармену точные инструкции: «Три части джина Gordon’s, одна часть водки, полчасти аперитива Kina Lillet. Хорошенько встряхнуть, пока всё это не станет ледяным. Потом добавить спираль из лимонной кожуры. Ясно?»
Еще один британец, романист Лоуренс Осборн, тоже ценит хорошее мартини на основе водки. В книге «Мокрые и сухие» он явно упивается (извините за каламбур) опасностями употребления спиртного в странах Ближнего Востока, по большей части «сухих». Сидя в охраняемом военными бейрутском отеле Le Bristol, Осборн «упражняется в скрытности». Он так говорит о здешнем мартини: «Соленое, точно прохладная морская водица на донышке устрицы, оно поражает своей мрачной крутизной и закаляет нервную систему, ибо требуются крепкие нервы, чтобы рискнуть все-таки принять его в себя».
«Отвертка»
«Отвертка» (апельсиновый сок с водкой) была излюбленным питьем Трумена Капоте. Автор «Завтрака у Тиффани» (1958) и «Хладнокровного убийства» (1966) называл его «своим оранжадом».
Викторино Мейтус, автор исследования «Водка: Как спиртное без цвета, вкуса и запаха покорило Америку» (2014), полагает, что коктейль получил свое название благодаря американским нефтяникам, трудившимся в 1940-е гг. на промыслах в Персидском заливе. На работе они тайком добавляли водку в апельсиновый сок и затем размешивали получившийся напиток отверткой – инструментом, который всегда был под рукой.
лед
2 унции водки
апельсиновый сок
1 кружок апельсина (для украшения)
В цилиндрический стакан хайбол[40] со льдом налить водку. Долить апельсиновым соком. Украсить кружком апельсина.
Откуда я звоню, просохнув
Скупая, по-чеховски лаконичная проза Рэймонда Карвера в 1980-е гг. сильно способствовала воскрешению американского рассказа. На протяжении почти всей взрослой жизни писатель пребывал в рабской и безнадежной зависимости от водки, но в конце концов сумел побороть эту привычку.
Карвер вырос на востоке штата Вашингтон, в семье рабочего лесопилки. Отпрыск пьющих родителей, Карвер впервые попробовал спиртное еще ребенком. В 1983 г. в интервью журналу Paris Review он так описал свои впечатления:
«Мать держала в шкафчике под раковиной бутылочку патентованного “средства от нервов” и каждое утро принимала по паре столовых ложек. Отец “лечился” с помощью виски… Помню, однажды я тайком отхлебнул этой штуки и подумал: как можно пить такую дрянь?»
Первым его опубликованным рассказом стала «Пастораль», появившаяся в Western Humanities Review в 1963 г. Он пришел в восторг, обнаружив, что в том же номере напечатано стихотворение Чарльза Буковски.
В 1973 г. Карвер преподавал в Айовском университете вместе с другим последователем Чехова и любителем спиртного, Джоном Чивером. Позже он писал: «Мы с ним только и делали, что квасили… по-моему, даже ни разу не снимали чехол с пишущей машинки».
Кэрол Скленика, биограф Карвера, утверждает, что писатель пил водку, даже когда правил гранки своего первого сборника рассказов «Не будете ли вы так добры помолчать?» (1976). Возможно, потому, что делал это, сидя не в кабинете, а за обеденным столом.
Пьянство разрушило его первый брак. В книге «На что это было похоже. Портрет моей семейной жизни с Рэймондом Карвером» (2006) Мэриэнн Бёрк-Карвер вспоминает, как писатель, сильно набравшись, разбил о ее голову бутылку из-под водки.
